Капустина свидетельствуют, что речь идет лишь об интересах «цивилизованных народов» в их сношениях с «нецивилизованными»: «веротерпимость, правосудие, облегчение обмена материальных и духовных, сил народных, признание правоспособности иностранцев и проч.»⁸⁹.

Профессор Харьковского университета В.П. Даневский определяет международное право как «постоянный порядок (курсив Даневского. – М.Б.) отношений между поданными государств высшей культуры и самими этими государствами, отношений, регулируемых внешними, формальными нормами»⁹⁰ (хотя и считал в идеале международное право правом универсальным⁹¹).

Рассмотрим все же подробнее, как трактовался вопрос о сфере действия международного права.

Как и Даневский, например, подавляющее большинство русских юристов-международников занимало ту точку зрения, что международное право в принципе универсально и должно охватывать все народы и государства. Но на практике по отношению к «нецивилизованным» или «диким» народам его надобно применять с немалыми ограничениями и особенностями.

М.Н. Капустин и А.Н. Стоянов (профессор Харьковского университета) предпочитают касаться столь деликатной – для либералов, во всяком случае, – тематики лишь вкратце.

Так, Капустин писал относительно «международного союза»: «Сложившись в Европе, этот союз распространился и на другие части света: Североамериканские штаты вошли в состав его в 1782 г., Бразилия – 1822 г., Турция — в 1854, Либерия – 1847, Персия, Япония, Китай – примыкают к общению с цивилизованным миром»⁹².

По словам А.Н. Стоянова, «область действия международного права далека еще от того космополитического, всемирного идеала, к которому стремится наука, но тем не менее эта область захватывает все европейские государства, всю территорию Америки, мало того, – к международному союзу привлекаются мало-помалу азиатские и африканские народы»⁹³.

Даневский же – указывая, что «сфера международного права – в сущности, все человечество»⁹⁴, – в дальнейшем отмечает, что невозможно применять международное право в одинаковой степени к «цивилизованным» и к «нецивилизованным» народам, что «исторические условия различных культур вызывают исторические различия и в нормах международного права» и что в отношении народов «низшей культуры» (куда включены и мусульмане) «международное право распространяется на них, но измененное соответственно этим особым условиям; нормы его, непригодные более к сношениям между европейцами, должны быть, насколько это необходимо, применяемы в отношениях европейцев к дикарям и полудиким народам». В качестве примеров Даневский приводит клятвы и заложников при заключении договоров и смешанные суды в Египте.

Камаровский писал: «По идее международное право есть право человечества, но как право положительное оно соединяет пока народы Европы и Америки потому, что оно явилось продуктом всей их прошлой культурной жизни. Постепенно нормы его распространились на государства Азии, где оно действует лишь частично, и только за последние годы конвенции берлинская и брюссельская втянули в круг договорных отношений между европейскими кабинетами и дикие страны Африки»⁹⁵.

Казанский выделяет общее и партикулярное международное право: общее – включает нормы, действующие между всеми народами или стремящееся распространиться на все народы; партикулярное – действует между некоторыми или даже между двумя народами, и к нему относится также «право, применяемое в сношениях с полуцивилизованными или дикими народами, напр., институт консульского суда на Востоке (в т. ч. мусульманском. – М.Б.)»⁹⁶.

В другом своем труде Казанский замечает: «Мировой характер международного права не мешает, однако, тому, что среди одних народов оно применяется в наиболее развитом и полном виде (Европа и Америка), среди других – с различными урезками и особыми установлениями, напоминающими далекое прошлое европейской истории (народы дикие – жестокий характер войн против них и пр.). Таким образом, среди одних народов действуют начала всемирного права, которые не действуют среди других»⁹⁷. Тем самым Казанский выделяет ряд норм и институтов, регулирующих отношения «цивилизованных» народов с «нецивилизованными», из общего международного права в партикулярное международное право и не распространяет общее международное право в полном объеме на «нецивилизованные» народы.

Некоторые авторы, касаясь все того же вопроса о сфере действия международного права, применяли достаточно четкую группировку примерно такого типа.

По Камаровскому, в ряде европейских и американских государств международное право действует в полном объеме; к народам Азии оно применяется лишь в рамках заключенных с ними договоров, и в отношении «варварских или диких племен (к ним, впрочем, нередко относили – как мы уже видели на примере Мартенса – и многие “азиатские племена”. – М.Б.)» его применение выражается лишь «в признании за ними их личных и имущественных прав и в уважении заключенных с ними сделок и договоров»⁹⁸.

Казанский выделяет три группы государств с точки зрения применения к ним международного права: между народами Европы и Америки, к которым присоединяются Австралия и Африка, «занятые владениями образованных государств», международное право применяется в наиболее широком объеме'; в отношении государств Востока (в подавляющей части своем мусульманских. – М.Б.) начала (и не более! – М.Б.) международного права действуют лишь постольку, поскольку они определены в специальных соглашениях и обычаях; здесь, на Востоке, применяется партикулярное международное право, главная особенность которого состоит в ограничении независимости этих государств (консульская юрисдикция, режим капитуляций)¹⁰⁰; наконец, отношения «цивилизованных» народов с «дикими» (куда, напомню еще раз, неоднократно включали и ряд среднеазиатских, например, этносов. – М.Б.) все больше переходят в сферу государственного права (имеется в виду колониальное господство); в той же мере, в какой в этих отношениях продолжает действовать международное право, его начала применяются лишь постольку, «поскольку это возможно, и с теми изменениями, которые требуются условиями подобных сношений»¹⁰¹.

Здесь все же признается (в отличие, скажем, от тогдашнего крупного немецкого юриста- международника Фр. Листа¹⁰²) возможным применение – хоть и в сильно лимитированном виде – начал международного права в сношениях с «полуцивилизованными» (как правило, к ним относили мусульманские государства. – М.Б.) народами и государствами.

Дальше всех в этом отношении пошел профессор Киевского университета О.О. Эйхельман.

Он также различает отдельные группы среди народов, стоящих «вне сферы европейской (христианской) культуры»:

1. «Старинные культуры» – Китай, Япония, Сиам, Корея;

2. «Сильные мусульманские государства – Турция, Персия, Тунис, Марокко, Триполи»;

3. «Множество варварских государств в Азии (в т. ч. и мусульманских, но “слабых”. – М.Б.), Африке и на островах Тихого океана»;

4. «Так называемые племена дикарей и полудикарей вне Европы»¹⁰³.

Но одновременно Эйхельман подчеркивает, что «отношение европейского международного права к этим государствам (народам и племенам) должны исходить из общего основания «основных норм международного права» – от признания независимой политической личности их и территориального их верховенства, где таковые фактически прочно и постоянно существуют»¹⁰⁴.

По его словам, «участие государств и народов, стоящих вне круга европейской культуры в так называемом “международном общении” с культурными европейскими и американскими государствами, для всех их совершенно свободно: зависит от свободного соглашения с ними; не участвуя в этом общении или участвуя не очень интенсивно, они не лишаются права быть субъектами международного права, если они в состоянии соблюдать основные правила международного права»¹⁰⁵.

Здесь нам придется опять вспомнить о Мартенсе и о его концепции, согласно которой в отношениях «цивилизованных» государств с «нецивилизованными» (по Мартенсу, это, напомню, и множество