- А для этого вам не стоит больше жить в одной комнате.

   Она насторожилась.

  - Что Дик задумал? - осторожно поинтересовалась девушка.

  - Ничего страшного, - её собеседник негромко рассмеялся. - Вот увидишь, Дени только на пользу пойдёт.

   Оливия вздохнула, остановившись у окна. На Аранию опустился вечер, в приоткрытое окно доносился тонкий запах цветов и зелени из парка вокруг дворца. С одной стороны, ей хотелось спать, но с другой - как-то неловко было выставлять Филиппа. Она чувствовала его взгляд, вызывавший смутное волнение, и когда раздался тихий голос, чуть не вздрогнула.

  - Я хочу поговорить с тобой, Лив.

   Она насторожилась и чуть повернула голову.

  - О чём? - так же тихо спросила она, сердце девушки забилось чуть сильнее.

  - О том, о чём так упорно молчит твоя сестра.

   Оливия сделала пару шагов в сторону, избегая смотреть на собеседника.

  - Она много о чём молчит, - наконец ответила Лив.

  - О вашей прошлой жизни. Расскажи мне, - он не сводил с девушки задумчивого, пристального взгляда.

  - Филипп, это не слишком приятные воспоминания. Я не хочу, - она вздрогнула, в голове пронеслись картинки той, оставшейся где-то позади, жизни.

  Девушка отвернулась, в комнате повисла тишина.

  - Почему? - Лив чуть не подпрыгнула от неожиданности и резко обернулась: перед ней стоял Филипп. Он двигался совершенно бесшумно, Оливия вообще не слышала шагов.

  - Не хочу и всё, для меня это тяжёлые воспоминания, - тихо ответила она, опустив голову. - Пожалуйста, я устала сегодня...

  - Оливия, - Филипп взял её за плечи. - Не будь такой же упрямой, как сестра, тебе станет легче, если расскажешь.

   Лив почувствовала, что сейчас расплачется: даже Дени не знает, что с ней делал этот садист! Она закрыла лицо ладонями, глухо сказав:

  - Нет... всё было слишком страшно... - её голос прервался, в горле образовался ком. - Господи, мне было всего пятнадцать лет!

   Вспомнив первую ночь с мужчиной, Лив не смогла сдержать слёз. Перед глазами стояла роскошная спальня, не менее роскошная кровать, и маленькая фигурка, сжавшаяся на краю. Плечи девушки вздрагивали от глухих рыданий, тупая, тянущая боль в низу живота никак не проходила. Перед зеркалом стоял мужчина и с равнодушным видом завязывал галстук.

  - Извини, дорогая, я не умею быть нежным. Но ты мне понравилась, да. Такая маленькая, испуганная девочка... - и взгляд на неё, довольный, как у сытого хищника. - Если будешь умницей, то в следующий раз так больно уже не будет. Отдыхай пока, цветочек.

   Дверь хлопнула, Оливия только вздрогнула, зажмурившись и прикусив губу. От отчаяния хотелось выть, как зверю.

   К несчастью, нежная, беззащитная, ещё совсем девочка, Оливия очень понравилась этому человеку. Ему доставляло удовольствие видеть страх девушки, её боль, унижение, каждый раз принуждая к близости. Он считал, что если платит за неё, то имеет право делать с Лив всё, что захочет, независимо от её собственных желаний. И приходилось терпеть, давясь рыданиями, пытаясь сдержать слёзы, которые ему так нравилось слизывать с девичьих щёк... А потом прятать синяки на запястьях и шее длинными рукавами и шарфиками.

   С тех пор девушка не могла оставаться наедине с мужчинами, её охватывал панический страх, она просто не знала другого отношения, и подсознательно ждала такого же от других. А ей так хотелось ласки, нежности... Филипп неожиданно обнял Лив и прижал к себе, успокаивающе гладя по голове.

  - Не плачь, Лив, всё уже прошло, всё хорошо. Ну не надо, милая, хватит...

   Оливия снова ощутила себя маленькой одинокой девочкой, нуждающейся в защите. Постепенно успокоившись, она осторожно освободилась и отошла к окну.

  - Извини, - покачала она головой. - Наверное... я как и Дени, не в состоянии строить нормальные отношения...

   Немного запинаясь поначалу, Оливия рассказала всю свою жизнь. Вспоминая страшные подробности, она словно переживала их снова, освобождаясь от напряжения, чувствуя, как действительно становится легче. Нервно вздохнув, девушка отошла от окна.

  - Вот так, Филипп. Всё очень просто, вот почему моя сестра шарахается от Дика. Когда об тебя столько времени вытирают ноги, ни в грош не ставя, поневоле разучишься доверять людям, - на её лице появилась грустная улыбка. - Только не надо ему рассказывать, Даниэль не простит мне.

  - Хорошо, не буду. Ты считаешь, что все мужчины такие? - осторожно спросил молодой человек, сделав пару шагов к Оливии. - И им действительно не стоит доверять?

   Девушка вздрогнула, искоса глянув на него, и кивнула.

  - А меня ты тоже боишься? - тихо спросил он.

   Лив, сосредоточенно нахмурившись, некоторое время молчала, обхватив себя руками, потом нерешительно подняла голову и покачала головой.

  - Кажется, нет, - на её личике появилась несмелая улыбка. - Ты совсем другой, не такой, как... те.

  - Ну конечно, не такой, - Филипп улыбнулся в ответ, подойдя ещё ближе. - Потому что я тебя люблю, милая моя девочка.

   Лив не возражала против того, чтобы он обнял её, и поцелуй девушке понравился, нежный, ласковый, совсем не грубый. Послушно приоткрыв ротик, она, помедлив, положила ладони ему на плечи, чувствуя, как страх уходит, тает, как туман под лучами солнца. И Оливии вовсе не хотелось, чтобы Фил отпускал её. Пальцы Филиппа коснулись пуговичек на платье, он на несколько минут оторвался от приятного занятия, и посмотрел на Оливию.

  - Я хочу, чтобы ты всё забыла, - негромко сказал он, чуть прищурившись. - Чтобы перестала бояться, и я хочу показать, что всё может быть совершенно по-другому, Лив.

   Сердце на мгновение замерло, девушка облизала враз пересохшие губы. Или сейчас она переступит через страхи, и позволит ему остаться в спальне, или... или всю жизнь будет убегать, как Дени.

  - Я верю тебе, - прошептала она, и не сдержала испуганного вздоха, когда Филипп взял её на руки.

   ...Он не позволил Оливии погасить свечи, и несмотря на крайнее смущение девушки, раздевал её медленно, неторопливо, покрывая нежными поцелуями изящную шейку, взволнованное личико, аккуратную грудь, и оказавшийся просто очень чувствительным животик... Лив таяла, в какой-то момент просто расслабившись, купаясь в волнах наслаждения и удовольствия, смущение и беспокойство окончательно оставили Оливию. Словно со стороны она услышала тихий стон, и поняла, что это её собственный. И девушка действительно забыла прошлое, отдавшись на волю умелых, ласковых рук и губ Филиппа, ни разу не пожалев, что позволила ему остаться в спальне.