Павлинов в клетках золотых везлиИз птичника небес, а не земли.Блистанье радуг на хвостах у них,Венцы невест на головах у них.Алоэ драгоценный и сандалЦарю вселенной раджа посылал.И слал еще редчайшие дары —Запасы мускуса и камфары.Издревле был до отдаленных странУчеными прославлен Индустан.Любой, как Арасту и как Сократ,Был несказанно знаньями богат.Все праведны, все — истины оплот,Все пламенны, как солнечный восход.И всем им дан провидения дар,Все мудры, как Фаридаддин Аттар.[150]И раджа мудрецов к себе созвал,Покаялся пред ними и сказал:«Увы! Я — раб, а Искандар — мой шах.И перед ним я рад упасть во прах.Мысль не вступала в голову моюС ним воевать и спорить с ним в бою.Судьбою было так предрешено,А нам с судьбою спорить не дано.Я выполнить веленья не успел.Болел я телом, духом ослабел.Я свиток шаха принял, как судьбу,Поцеловал и приложил ко лбу.Я рад бы службу у него нести,Но болен был, не смог к нему пойти.Его приказа я не отвергал,Не отрекался, спорить не дерзал.Я перед вами всей душой открыт.Гонец румийский это подтвердит.Я немощен в ту пору, болен был,И мнится, я прощенье заслужил.Коль Искандар вниманье явит мне,И остановится в моей стране,И возвеличит милостью своейМою главу среди земных царей,И трон мой средь народа утвердит, —Навек мое он сердце победит.Рабом я буду преданным ему,Пока не скроюсь в гробовую тьму.А если в гнев душою он впадетИ яду в чашу милости вольет, —Что ж? Черного индийца — так и быть —Всяк может в черном деле обвинить.Я сил и средств для спора не найду,
