предательские мысли. Он встал и, несколько стыдясь столь непатриотичного сравнения, резко заявил:

– Я здесь не останусь, Конн Лир. Я должен идти своим путем. Твоя внучка обещала мне…

Он осекся, поскольку Регана, сдавленно всхлипнув, подбежала к Верховному друиду и бросилась к его ногам.

– Да, это правда, высокочтимый мой дед. Прости, что я привела сюда римлянина. Но ты знаешь как переубедить его и отвратить от цели! Ты, Конн Лир, знаешь искусства, которые заставят его увидеть, что его намерение – ужасная ошибка.

– Регана. Ты обещала мне! Я доверился тебе… Думаешь, если ты так быстро говоришь по-кельтски, я ничего не понимаю? Ты обещала мне, что покажешь дорогу в Глочестер!

Она вскинула голову, устремив на него взгляд. Его лицо было таким же белым, как плащ Верховного друида, губы дрожали, когда они отвечала:

– Да, обещала – если ты захочешь пойти.

– Но ты думала, что я не захочу? Ты хотела добраться до Конна Лира только для того, чтобы он подчинил мой разум, как наверное, он сделал на Кентской дороге! Регана, теперь я вижу, что мы происходим из разных народов, мы и мыслим по-разному. Я был дураком, что верил тебе! – сглотнув, он перевел возмущенный взгляд с Реганы на Верховного друида, который встал между разгневанными молодыми людьми, и сказал:

– Спокойно! Квинт Туллий, ты отправишься в Глочестер, как обещала моя внучка.

– Но, Конн Лир! – отчаянно воскликнула Регана, повернувшись к нему. – Ты не знаешь… Квинт идет, чтобы призвать легион, он хочет, чтобы ширились убийства, это поток насилия и крови. Конн Лир, заставь его понять, что римляне не имеют права на нашу землю. Пусть он увидит, что они должны вернуться в свою страну. Не дозволяй ему добавлять новых и новых несчастий к тем, что уже обрушились на нас… и превратили мою названую мать Боадицею… в дьявола!

Она резко осеклась, и спрятав лицо в плаще своего деда, залилась слезами.

Конн Лир нагнулся. Его длинная морщинистая рука коснулась ее затылка.

– Бедное дитя, – сказал он.

Старческое лицо опечалилось, горящий взгляд затуманился, словно обратившись внутрь. Квинт, неловко переминавшийся рядом, оказался забыт, ярость его улеглась. Однако Квинт запретил себе всякую жалость к Ретане, решив ни на шаг не отступать от своей цели. Он подозрительно смотрел на Верховного друида, готовый к защите от любых магических чар.

Через миг Конн Лир вздохнул и выпрямился. Суровость в его чертах сменилась печалью и он заговорил тем певучим голосом, каким говорил, стоя на камне – голосом пророка.

– Будет то, что будет, Регана, – торжественно произнес он. Я спрашивал у всех священных оракулов. Они ответили, будет кровь и еще больше крови… будут страдания… для нашего народа… а в конце… – Он закрыл глаза, а когда снова открыл их взглянул прямо на Квинта, и закончил тем же голосом, но ниже, почти обычным тоном. – А ты, молодой римский солдат… ты пойдешь призвать Второй легион из Глочестера, как велит твоя судьба, но… —Он встряхнул головой, во взгляде его мелькнула несомненная усмешка. – Неважно. Сам узнаешь.

У Квинта едва не закружилась голова от облегчения.

– Тогда я немедленно уйду!

Он услышал сдавленный вздох Реганы и удержался от того, чтобы посмотреть на нее.

– Ты уйдешь после того, как поешь, – сказал Верховный друид. – Мой слуга проводит тебя. Но есть одно условие. Твой путь будет тянуться вдоль наших священных источников и рощ. Там есть вещи, которых тебе не должно видеть. Я также не хочу, дабы ты помнил то, что уже видел сегодня. Я дам тебе траву забвения.

– Нет! – попятившись, воскликнул Квинт. Все его страхи вернулись. – Значит, ты все же хочешь заставить меня забыть задание!

Pot Конна Лира стал жестче.

– Ты глуп, Квинт Туллий! Думаешь, я не мог заставит тебя забыть твое задание без предупреждения? Ты смеешь думать, что я солгал, когда сказал, что доставлю тебя в Глочестер? Зелье сотрет из твоей памяти только один день, не больше.

– А если я откажусь выпить зелье?

– Тогда ты останешься здесь, пока не согласишься.

Квинт стиснул зубы. У него не было выбора, кроме как довериться старому друиду, и он инстинктивно чувствовал необходимость в этом. Но, Великий Юпитер, думал Квинт, какие жуткие и невероятные вещи творятся с ним в этой стране! И при этой мысли он вспомнил о поисках, которые впервые привели его в Британию.

– Конн Лир, – неожиданно сказал Квинт, – возможно, я уже выпил зелье забвения, потому что за весь день ни разу не вспомнил о причине, по которой так хотел увидеть ваш Великий Храм Камней.

– Какой причине? – спросил Верховный друид почти отстраненно, подперев голову рукой.

– Сто лет назад мой прадед Гай Туллий, римлянин, пришедший с Юлием Цезарем, был убит возле…

– Довольно! – возгремел Конн Лир. Он вскочил, выпрямившись во весь свой огромный рост. Взгляд его полыхнул синим огнем на ошеломленного Квинта. – Ни слова больше, или я забуду о своей милости и доброте! Итак, это твой предок впервые вторгнулся на нашу мирную равнину, чьи грязные кости осквернили святая святых! Клянусь Лугом, если бы я знал это… – его рука потянулась к магическому камню на груди. Высокая белая фигура излучала опасное спокойствие.

– Конн Лир! – Регана была в ужасе, заметив перемену в настроении деда. – Это не вина Квинта! Он только искал останки своего предка, чтобы похоронить их, как подобает.