Имена мореплавателей, о которых пойдет речь, таковы: швед Гард ар; норвежский викинг Наддод и еще один норвежец, Флоки из Рогаланда. «Книга о взятии земли» (в версии Стурлы Тордарсона) называет первооткрывателем Исландии Наддода, но доскональный анализ имеющихся свидетельств заставляет предположить, что первенство все-таки принадлежит Гардару. Источники сообщают, что Гард ар покинул Скандинавию не то по воле своей матери-провидицы (согласно «Книге Стурлы»), не то для того, чтобы вытребовать у тестя, жившего на Гебридских островах, наследство своей жены (согласно «Книге Хаука»). В море корабль Гардара сбился с курса; однако, поскольку плаванию сопутствовала удача (и сильный ветер), в конце концов Гардар достиг берегов Исландии у восточного мыса Хорн. Он двинулся вдоль побережья, обогнул почти всю Исландию, зазимовал в Хусавике в заливе Скьяльфанди, а следующим летом окончательно убедился в том, что обнаруженная им земля – это остров (не исключено, что до Гардара и прежде доходили из Ирландии какие-нибудь слухи о нем). Недолго думая он назвал новую землю своим именем – Гардарсхольм (Остров Гардара) – и по возвращении домой всячески ее расхваливал.

Второй мореплаватель, Наддод, по свидетельству источников, был «большой викинг», по-видимому наживший себе немало врагов и в Норвегии, и в заморских норманнских поселениях. Он оказался в Исландии по чистой случайности. Шторм пригнал его корабль в Рейдарфьорд в Восточных фьордах. Наддод сошел на берег и поднялся на гору Рейдарфьялль в надежде увидеть дым или другие признаки человеческого жилья. Он ничего не увидел и пустился в обратный путь. Когда викинги покидали Исландию, налетела снежная буря и снег укрыл склоны горы. Соответственно, они нарекли новую землю Снэланд, Земля Снега, а по возвращении домой, на Фарерские острова, тоже расхваливали ее на все лады.

Третий мореплаватель, Флоки, также был «большим викингом». Он направился к берегам Гардарсхольма-Снэлан-да с явным намерением там поселиться. Флоки совершил подобающие случаю жертвоприношения, взял с собой скот и прочее добро, а заодно трех священных воронов, которые должны были указать ему путь, «ибо в те времена на севере мореходам был неизвестен магнит». Флоки добрался до Шетландских островов, где потерял одну из своих дочерей, которая утонула в море; затем до Фарерских островов, где оставил другую дочь, выдав ее замуж; и, наконец, направился в сторону Исландии, уповая на своих воронов. Вскоре он выпустил первого ворона: тот взмыл ввысь и полетел назад, к оставшимся за кормой Фарерским островам. Чуть погодя Флоки выпустил второго ворона: тот поднялся высоко в небо, оглядел пустынный горизонт и благоразумно возвратился обратно на корабль. Спустя какое-то время Флоки выпустил третьего ворона: тот устремился вперед, и Флоки, следуя в указанном направлении, вскоре достиг восточного побережья Исландии. Как и Гардар, Флоки обогнул Исландию с юга, вошел в Брейдафьорд и высадился на его северной стороне, в Ватнсфьорде, на побережье, именуемом Бардарстранд. Все лето Флоки и его люди рыбачили и охотились на тюленей, не помышляя о грядущей зиме. Но зима тем не менее наступила в свой срок – холодная и снежная. Весь скот погиб, поскольку Флоки не позаботился заготовить сено. Наступившая весна тоже была очень холодной. Как-то раз Флоки решил подняться на гору, чтобы осмотреться, и, к своему полному разочарованию, обнаружил, что один из южных заливов Арнарфьорда забит льдом. Поэтому Флоки дал острову третье имя, то самое, которым его называют и по сей день, – Исланд, Земля Льда.

Вдобавок ко всем своим злоключениям Флоки задержался с отплытием из Исландии. Из-за сильного юго-западного ветра он не смог обогнуть мыс Рейкьянес и в конце концов пристал к берегу и провел зиму в Боргарфьорде. Херьольву, спутнику Флоки, пришлось пережить леденящие кровь приключения: у лодки, в которой он плыл, оборвался буксирный трос, Херьольва унесло в море, и он чудом не утонул в огромном заливе Факсафлои. Тем не менее он остался жив и смог рассказать о случившемся. По возвращении в Норвегию Флоки не нашел для Исландии ни одного доброго слова, в то время как Херьольв, от которого трудно было бы ожидать беспристрастности, напротив, рассказывал, что в Исландии кое-что хорошо, а кое- что плохо. Третий из спутников Флоки, Торольв, которого не смутило ни наличие льда, ни отсутствие сена, утверждал, будто земли на острове до того благодатны, что каждая травинка источает из себя масло, из-за этого – то ли от восхищения, то ли в насмешку – Торольва прозвали Торольв Масло.

Со следующего десятилетия отсчитывается «век заселения» Исландии. Ари Мудрый описал прибытие на остров первопоселенца Ингольва сына Арна в нескольких десятках слов, с которых, собственно, и начинается история Исландии[132]. В «Книге о взятии земли» этот эпизод описан более развернуто – в таком виде он, собственно, и вошел в исландскую историографию.

Итак, около 870 г. двое норвежцев, молочные братья Ингольв сын Арна (или Бьёрнольва) и Лейв сын Хродмара, рассорились со своими давними союзниками и друзьями, троими сыновьями ярла Атли Тощего из Гаулара. Причина ссоры была проста: зимой на пиру один из сыновей ярла сгоряча поклялся, что не женится ни на какой другой женщине, кроме Хельги, сестры Ингольва и невесты Лейва. Следующей весной безрассудный юноша поплатился жизнью за необдуманные слова, и в тот же год под горячую руку был убит один из его братьев. Затем последовала расплата: молочные братья лишились своих владений в Норвегии, после чего немедля снарядили корабль и отбыли на поиски той земли, которую, по слухам, недавно открыл Флоки с воронами. Ингольв и Лейв исследовали окрестности Альпта-фьорда в Восточных фьордах, зазимовали на острове, а затем вернулись домой в Норвегию с твердым намерением перебраться в Исландию навсегда. Спустя три или четыре года они отправились в путь на двух кораблях вместе со своими родичами, сподвижниками, слугами и несколькими рабами-ирландцами. Ввиду исландского побережья набожный Ингольв бросил за борт столбы почетной скамьи и поклялся, что поселится там, где Тор сочтет нужным пригнать их к берегу. Первую зиму Ингольв провел на южном побережье, на высоком мысу Ингольвсхофди. Корабль, на котором плыл Хьорлейв (то есть Меч-Лейв: он получил приставку к своему имени после того, как вынес сверкающий меч из некоего подземелья или погребального кургана в Ирландии), отнесло примерно на сотню километров к западу, к другому мысу, соответственно получившему название Хьор-лейвсхофди. Здесь ирландские рабы взбунтовались и предательски убили Хьорлейва и его соратников-норвежцев, а затем, забрав с собой женщин и то добро, какое смогли унести, бежали на лодке на скалистые острова, видневшиеся неподалеку в море на юго-западе. Там беглых ирландцев настиг Ингольв и перебил их всех до последнего человека, из-за чего, согласно «Книге о взятии земли», острова стали называться Вестманнейяр, острова западных людей, то есть ирландцев. Тем временем рабы Ингольва отыскали столбы почетной скамьи – их выбросило на берег в том месте, где ныне стоит Рейкьявик, – и следующей весной Ингольв перебрался туда, выстроил дом и взял себе землю, по площади большую, чем иные из норвежских королевств. Часть своих новых владений Ингольв раздал спутникам и друзьям. Таким образом, уже в самом начале исландской истории возникла практика занятия и раздачи земли, которая впоследствии привела к образованию локальных сообществ поселенцев под предводительством представителей местной знати. В «век заселения» подобная практика распространилась в Исландии повсеместно, и тем самым были созданы необходимые предпосылки для возникновения в будущем удивительной исландской республики с ее законами и общенародными тингами.

Колонизация острова продолжалась. На юго-востоке, точнее, где-то между островом Папей и Папафьордом, и дальше к западу, на лугах Сиды, норманнам встретились папар – ирландские монахи и отшельники, но их было немного, они не имели никакого желания проповедовать пришельцам свою веру и вскоре сочли за лучшее покинуть Исландию. Больше на острове не нашлось никого, так что сражаться было не с кем и не за что – разве что биться с самой землей за право выжить.

Пять шестых площади Исландии оказались непригодны для жизни: огромные пространства, опустошенные вулканическими извержениями, бесконечные лавовые поля, исторгнутая из кратеров порода, пепел, черные пески, скалы, морены и осыпи, трясины и топи, гейзеры и кипящие грязевые источники, безжизненные горы и непроходимые ледники. Реки, берущие свое начало где-то в недоступных центральных областях, с ревом мчали к морю бурные воды – реки яростные и неукротимые, как Тьорса,