Марона Кериан стали настоящими национальными героями. Красавица Гилви, приведшая захваченный драконовский эсминец стала вообще звездой информационных сетей. Даже лейтенант Мартус был посмертно удостоен каких-то наград — машина пропаганды работала на всю мощность, создавая особую атмосферу в обществе. По большому счету все сводилось к одному постулату весьма простому, но великолепно усвояемому массами: 'Мы проиграли сражение, но выиграем войну, раз у нас есть такие герои'.
Но вот специалисты, контрразведчики буквально поминутно разобрали все наши действия и выдали свой вердикт — моей персоной заинтересовались, особенно это касалось примитивного но весьма эффективного оружия, которое себя неплохо зарекомендовало в абордажных боях, даже скопировали ПКМ, АКМС АПС, естественно на основе имеющихся более совершенных материалов, быстро это все погоняли и пришли к выводу: оружие примитивное и не отвечает требованиям штурмовых войск, видимый успех объясняется случайным совпадением и фактором внезапности.
Мурыжили они меня еще пару недель, и в итоге подтвердили мое звание лейтенанта-волонтера и как лицу без определенного гражданства, учитывая мои боевые достижения, предложили либо идти служить во вновь формирующиеся волонтерские соединения, либо по расширенному льготному набору военного времени поступать в военно-космическую академию на факультет штурмовых войск.
Для меня привыкшего к паранойе земных спецслужб такое вот решение было мягко сказать сногсшибательным. Запускать в святая святых вооруженных сил республики вообще левого человека было как-то неестественно, да и на мои вопросы про Дарри, и контрики и вообще все вокруг делали удивленные лица и не понимали про кого я говорю. Этого вполне было достаточно, что бы сложить два плюс два и сделать вывод, что Дариэллу вывели из игры и все следы ее участия в этой эпопее просто подтерли и теперь моя личность никак не связана с дальней имперской разведкой, о чем мне аккуратно намекнули при очередном допросе. Но, тем не менее, меня не оставляли без внимания и видимо повлияли на кентарийские власти, чтоб блудного старлея с Земли пристроили и легализовали. Тут попахивало такой большой политикой, что мне становилось страшно. Значит, карту Карины еще будут разыгрывать, и мой ребенок жив, раз его отца так искусно прячут в кентарийской военно-космической академии на одном из весьма престижных факультетов. А это могут быть только враги тех людей, кто ее похитил, а скорее всего руководство Дальней разведки Империи, которое, судя по рассказам Дарри, как любая спецслужба отличалось долгой памятью на всякие пакости со стороны конкурирующих смежников.
Естественно мой ответ был однозначным — в мясорубку командовать горсткой неподготовленного пушечного мяса как-то не хотелось, поэтому через две недели я, получив какую-то мелку награду, вместе с двумя десятками кандидатов на поступление отправился военно-транспортным кораблем на одну из центральных планет республики, где и располагалась знаменитая Академия. Правда в отличии от других, вещей у меня было по более, и если там хорошо покопаться, то можно найти и ПКМ, и автомат Калашникова, АПС и несколько сотен патронов. Даже одноразовый РПГ и тот сохранился. Такое отношение к почти контрабанде оружия, вызывало у меня улыбку, но я не обольщался — люди которые меня курировали, прекрасно понимали, насколько эффективно я умею пользоваться этими 'примитивными орудиями для убийств'…
Всю неделю перелета, я отлеживался в двухместном кубрике, где вторая койка пустовала, а со мной, как с 'выскочкой лейтенантом-волонтером' как-то не сильно любезничали, поэтому большинство времени я занимался тем, что копался в информационных архивах, собирая данные по республике, присягу которой видимо скоро придется принять, Империи и Великим Домам. Когда корабль вошел в систему, и появилась возможность подключился к общей сетке в режиме ON-LINE, я копнул поглубже по Великим Домам и, вспомнив, что мне рассказывала Дарри, прошерстил новости и нашел сообщение о бракосочетании Паркана форм Бартоньелла младшего сына правителя Великого Дома Бартоньелла и Кариэллины форм Маркелиа наследницы Великого Дома Маркелиа. И фотографию, точнее что-то типа объемной голограммы с двумя новобрачными, в одном из которых я узнал свою Карину. Все. Не успел, ради чего тогда жить? Настроение было такое, что едва остановил сам себя, когда возникла мысль вскрыть опечатанный груз с моим снаряжением и из АПСа выпустить мозги. Но приступ депрессии прошел, и осталось только злость и желание отомстить. Поэтому немного поостыв, сунулся снова в сеть, собирая информацию.
Про моего ребенка не было ни слова, но я ЗНАЛ, что он жив и ради своей кровиночки я был готов жить.
Таможня корабли ВКС республики не трогала, поэтому нашу группу уже на военной базе, на большущей станции планетарной обороны, пересадили на планетарный челнок и спустили на военный космодром в северном полушарии, принадлежащий Академии. Преодолев более двухсот километров на высокоскоростном поезде наконец-то прибыли к главному корпусу Академии и уже в сопровождении напыщенного и надутого от чувства собственной важности второкурсника были препровождены сначала в приемную комиссию, где у нас забрали сопроводительные чип-карты и отправили в огромный корпус представляющий собой одну большую казарму со множеством уровней.
Нас разбили на группы по десять человек и разместили в соответствующих кубриках. Потом была мандатная комиссия, где кандидатам в курсанты задавали множество вопросов, медкомиссия ну еще куча других мероприятий, направленных на отсев и чистку контингента от больных, психически неустойчивых и просто не подходящих для профессиональной службы в Военно-Космических Силах Республики. Вся эта беготня, которая выматывала и заставляла держаться в напряжении меня как-то не трогала, я почему то был уверен что вопрос с моим поступлением давно решен, поэтому больше отмалчивался, наблюдал и как губка старался впитать атмосферу этого элитного учебного заведения.
В беготне и нервотрепке прошла еще неделя, большая часть прибывших со мной людей отсеялись и были перераспределены в другие учебные заведения, рангом пониже. Нас, уже курсантов, которые уже считались официально принятыми, перевели на другой уровень в огромном общежитии в пятиместную комнату, выдали форму, в торжественной обстановке приняли присягу и через пять дней приступили к обучению. Все происходило быстро, буднично и говорило о том, что процесс подготовки пушечного мяса отработан, налажен и не дает сбоев.
Прошла пара месяцев напряженной подготовки, когда вообще голову поднять не могли, но к моему разочарованию, я ожидал тут муштру, физические нагрузки, как в тех же знакомых мне по Земле училищах, готовящих элиту ВДВ или спецназа, а тут накачивали мозги, забивая в них кучи информации, прививая какие-то навыки, гоняя на симуляторах. Но как-то все было слишком просто и щадящее, что, по моим понятиям не шло на пользу ударной элите республики. Но, тем не менее, мы учили матчасть и готовились через полгода перейти к практическим занятиям в открытом космосе.
Наша группа из двух десятков человек, где в основном были плечистые парни, на фоне которых я не очень выделялся, по распорядку принимала пищу в большой общей столовой. Народ весело переговаривался, посматривая по сторонам и, особенно на столики, где обедали девчонки с летного факультета, а я как всегда пребывал в одиночестве, с тоской наблюдая этот праздник жизни. Как-то так получилось, что найти общий язык с сокурсниками удалось, но вот сблизиться и стать друзьями как-то нет, уж слишком была большой культурная пропасть и они это чувствовали, тем более кто-то прознал, что я прошел вне конкурса и распустил слух про выскочку-волонтера. Про моим похождения информация была не то что бы засекречена, но не разглашалась, поэтому некоторое время мне пришлось жить вообще в полной эмоциональной изоляции. Через некоторео время барьер был пройден, но это все равно оставило свой отпечаток на отношения внутри нашей группы. У нас было несколько девушек из весьма влиятельных семей, они как королевы свысока поглядывали на сокурсников и уже крутили романы с курсантами со старших курсов, а на меня грешного вообще внимания не обращали. Обидно, но что поделаешь. В город нас не выпускали, а первокурснику найти интрижку внутри своего круга общения было проблематично…
Я сидел за одним с ними столиком и трескал какой-то салат, а сам думал, чем заняться на самоподготовке, когда со стороны одного из трех входов в столовую послышалось радостный гомон, и там нарисовалась группа старшекурсников, только они позволяли себе громко, на правах хозяев, разговаривать. По рядам прошел шепотом: 'Девушки из знаменитой эскадрильи…'.
Я сам заинтересовано поднял голову, а так как сидел спиной, то пришлось повернуться вполоборота. 'Девушки из знаменитой эскадрильи' — это были девчонки майора Карлона, которые так ярко проявили себя в последних событиях и, будучи курсантами уже получили множество правительственных наград и уже являлись легендой Академии. Да и майор уже таковой не была — полковник Карлона считалась одним из
