– Я очень прошу оказать воздействие на Гранина. Он топит весь металлургический бизнес, и это накануне объединения.

– У нас судебная власть независимая, – доверительно сообщил Сазонов.

– Да, я знаю. Слышал, – грустно признался Лабинский.

– Вы с дополнительной эмиссией акций определились?

– Еще нет. Идет дискуссия, как оценить каждую компанию. И в зависимости от этого распределить акции.

– Пока будете дискуссии разводить, поезд может уйти.

– Так серьезно?

– А то! Предстоит совещание с участием всех компаний. Очень рекомендовал бы дать согласие на дополнительную эмиссию акций и передачу государству блокирующего пакета. Иначе о мегапроекте придется забыть. На какое-то время.

«Я этого и хочу», – подумал Лабинский.

– А с Граниным попробуйте сами договориться. Сошлитесь на меня.

– Он на переговоры не идет.

«Сначала ты бегал от кредитора, а теперь он от тебя бегает. Устроили олимпиаду для финансовых инвалидов. Вроде солидные люди».

– Договоритесь, – поднажал на голос Сазонов. – Вы же не гопники какие-то.

– Мы собираемся подать встречные иски банку Гранина, – торжественно заявил Лабинский.

– Впервые об этом слышу.

– Будем требовать через суд внести изменения в кредитные соглашения, прежде всего в сроки погашения и в финансовые ставки.

– На каком основании?

– Мы ссылаемся на непредвиденный финансовый кризис.

– Сомневаюсь, что это поможет. Кризис для всех неожиданность. Риски всегда несет заемщик. Это общее правило. Вряд ли для вас сделают исключение.

«Да он и не рассчитывает выиграть дело в суде, – подумал Сазонов. – Просто тянет время. Хочет остановить аресты активов. Значит, переговорные возможности с Граниным исчерпал. А зря! Им сейчас хорошо бы мирно договориться».

– Я понял, – донесся, словно издалека, голос Лабинского, – может, все же переговорить с премьером?

– О чем?

– О недопустимых действиях Гранина.

– Вы уже поговорили с президентом.

– Да, обсуждался этот вопрос.

– Ну вот. Чего еще?

«Больше ничего говорить не буду. Умный поймет. Гранин точно почувствовал недовольство премьера, и ты попал. Звонить премьеру и президенту боишься, потому что знаешь: они не ответят ничего хорошего. И меня пытаешься подрядить под это дело. Напрасно», – с растущим раздражением размышлял Сазонов.

Он нетерпеливо посмотрел на часы и все же сказал чуть больше, чем хотел:

– Чересчур много лавируете: то к президенту, то к премьеру. Не в ту игру играете. Делом нужно заниматься! Меняйте тактику. Иначе вас поменяют. Кстати, мы готовим поездку премьера в Пикалево. Там у вас проблемы.

– Куда, куда?

– В Пикалево. Вам официально сообщат.

В рубке прошипело нечто похожее на знакомое матерное ругательство. Из тех, что пишут на заборах.

«Наверное, показалось», – подумал Сазонов.

«Даже если вице-премьер наполовину говорит правду, все очень серьезно, – размышлял взбудораженный Морев. – Может, рискнуть? Да и в чем риск? Войдем в мегакорпорацию, и нас поглотят. Потеряю контроль над компанией. А что, собственно, контролировать? Компания – банкрот. Контролировать долги? Да я только и стараюсь всучить их, не важно кому. Государству так государству.

Если потребуется, можно начать бизнес с нуля, но с капиталом. Только нужно переждать. Иначе попадем под раздачу. А так милое дело – войти в группу инициаторов проекта. Лабинский уже предлагал. А потом тянуть время, торговаться о распределении акций. Мне это выгодно. Между делом пропихнем компанию в список стратегических объектов, объявим форс-мажор и договоримся о рассрочке долгов.

К сожалению, до сих пор не поступило обнадеживающих новостей от Воронова. Можно ждать удара со стороны Ратова. А он не последний человек в кремлевской Администрации.

Если попадем вместе с Лабинским под крыло президента – уже не так страшно. Вон Гранин мочил Лабинского, а президент погрозил – и банкир аккуратно себя ведет, побаивается. А может, уже и не побаивается. Все так быстро меняется. В общем, голова идет кругом. Не только свет в конце туннеля не видим, но и самого туннеля. Ладно, нужно выдать два звонка», – решил Морев.

– Рад приветствовать, – сказал он, услышав по телефону хрипловатый голос Лабинского. – Я с вами! В каком смысле? Поддерживаю ваш проект мегакорпорации. Мне он ближе, чем предложение Рашидова. Да, готов направить официальное письмо Сазонову и довести мою позицию до прессы.

«Странное состояние у Лабинского. Устал, наверное. Еле говорит. Ничего. Все взвесит и обрадуется, что я его поддержал».

Повесив трубку, Морев заказал чай. Он не понимал увлечения зелеными видами чая и предпочитал классический черный «Эрл Грей». Сделав несколько глотков, позволил себе отправить в рот несколько сухих печений и подумал, что давно не был в зале фитнеса. Вообще пора бы отдохнуть. Однако эти мысли уже не нагоняли тоску. Мир вновь обрел краски. Хотелось жить, работать и становиться еще богаче. Хотя бы из спортивного интереса.

«Вот что значит вовремя принять правильное решение», – порадовался за себя Морев и все же набрал номер Воронова:

– Еще раз напоминаю о Ратове, в последний раз!

Президент отличался редкой настойчивостью, которая скрывалась за внешней обходительностью и мягкостью. Он прекрасно знал об этой особенности своего характера. И удивлялся, а иногда даже обижался, что зарубежные эксперты не распознали редкую последовательность его замыслов.

На стол президента периодически доставляли похищенные сводки и обзоры, подготовленные аналитиками ЦРУ, других разведок, а также мировых «мозговых центров». Он снисходительно морщился, когда попадался «психологический профиль» и другие исследования его личности. Неглубоко, легковесно. Как будто писали для студентов, не раскрывая главного и существенного. А ведь потом попадут эти «зарисовки» в руки историков, а те станут плодить всякие бредни вместо реального анализа событий.

Он никогда не отказывался от поставленных целей и был способен терпеливо дожидаться, пока вызреет благоприятная ситуация для их реализации. Когда впервые предложил идею создания мирового финансового центра в России, цены на нефть зашкаливали. Сейчас ситуация кардинально изменилась, но разве эта идея утратила актуальность? Ничего подобного! Да, настали другие времена. Но грош цена идее, если она зависит от конъюнктуры. Получается не стратегия, а игра на публику. Сегодня предлагаем одно, а завтра об этом забываем и выкладываем на стол совершенно другое. Это не его стиль. Он все равно будет бить в одну точку и напоминать об идее, пока она не станет реальностью.

В Лондоне на конференции «двадцатки» удивились, что он не возражал, когда рассмотрение его новых предложений, а он их сделал много, отложили. А это был тактический ход с его стороны. Зачем возражать? Сейчас их не примут, но идеи никуда не денутся. И он не сочтет за труд еще раз напомнить, уже более настойчиво. Найдет союзников и доведет дело до конкретного результата. Глупо спорить, как будет выглядеть результат. Но процесс запущен, и он не даст ему остановиться. Терпения хватит, и здравого смысла тоже.

Создание мегакорпорации в правительстве отвергли. Рассказывают, премьер резко высказывался. Не понравился проект или то, что его стали продвигать в обход главы правительства? Трудно сказать, почему