Тоскуешь по ней?

Больше по матери...

Георгий Степанович на минуту задумался. Потом тихо произнес:

А я очень стосковался по сыну Валентину.— Он вынул из нагрудного кармана фотокарточку, показал Хасану и всем, кто был рядом, сидящего на трехколес­ном велосипеде улыбающегося мальчишку. Затем, спря­тав карточку, добавил: — Наше будущее принадле­жит им...

Вскоре задрожала земля. Словно разыгрался ураган страшной силы. Это случилось в восемь утра. Началась артиллерийская, подготовка. Тут же раздался громкий голос командира батальона майора Ковалева:

По машина-а-а-ам! Заводи-и-и!

Настроение у каждого — приподнятое. Наступательный порыв звал вперед. Вокруг стоял сплошной рев танковых моторов. От тысяч разрывов на переднем крае врага поднялся бурый туман.

Танкисты тогда не представляли даже, какое коли­чество стволов участвовало в артиллерийском наступлении. Только много позже узнали, что на один километр фронта приходилось 250 орудий!

Передний край противника стал неузнаваем, исчез­ли его очертания. Остались одни развороченные зем­лянки, траншеи, разбитые пушки, разорванные тела гитлеровцев. Да и на опушке леса, где ожидалось наи­большее сопротивление врага, чудом уцелел лишь не­большой заслон. Около яблоньки показалось несколько, орудий, однако массированным огнем танковых пушек быстро были уничтожены и они. Налетевшая в этот мо­мент авиация противника не смогла повредить танкам, они поспешно, скрылись в зарослях.

Углубились в лес. Картина прежняя: завалы, зами­нированные дороги и просеки, поляны... Напоролись на засаду с большим количеством танков и штурмовых орудий. Комбат приказал:

Гаврюшенко с ротой Семенова — вести бой с фронта!

Сам повел остальные танки в обход. После двухча­сового боя засаду ликвидировали. При этом часть тан­ков и самоходок врага была уничтожена, а часть отсту­пила.

Поздно ночью продвижение было приостановлено: требовалось уточнить обстановку. Как только начало светать, начальник штаба капитан Гаврюшенко стал вытягивать колонну. В головную походную заставу на­ значили три танка — лейтенантов Васильева, Байрамова и Левкина.

Товарищ капитан! Заработала радиостанция про­тивника, — доложил начальнику штаба старший лейте­нант Левин.

Как узнал? — спросил Гаврюшенко. — Прослуши­вал, что ли?

Сидел в танке, проверял радиостанцию, и вдруг, совсем рядом, лопочут по-немецки.

Деревянко, пошли трех человек вперед по лесу,— приказал капитан командиру взвода автоматчиков.— Да только чтобы осторожно!

Не прошло и пяти минут, как впереди застрочили автоматы. Оказывается, в полукилометре от батальона на ночь остановилась какая-то вражеская часть вместе со своими тылами. Головная походная застава сразу же вырвалась вперед и не давая возможности гитлеровцам выйти на дорогу, начала расстреливать их.

Застигнутые врасплох вражеские танки, пушки, авто­машины стали поспешно разворачиваться. На просеке образовалась пробка, некоторые автомобили застряли между деревьями. Дел танкистам майора Ковалева хва­тало. Да и автоматчикам было чем заняться. Механик-водитель Николай Орехов из экипажа лейтенанта Ва­сильева на полном ходу давил танком оставшиеся без расчетов орудия и автомашины. Вырвавшийся из гущи противника Байрамов, ведя огонь, решил пересечь вы­рубку. Но вскоре его танк сел днищем на засыпанный землей толстый сосновый пень и стал беспомощно вер­теться... Не прекращая огня, Байрамов закричал по рации:

Спихните кто-нибудь ради бога! Сижу на пне!

Прибежал капитан Гаврюшенко.

Семенцов, толкни Байрамова, он заклинился! — приказал он лейтенанту.

Маневрируя, увертываясь от огня противника, танк Семенцова подошел к застрявшей машине. Около нее Байрамов с механиком-водителем Лебедевым меняли разбитый трак. Радист Евтеев вел огонь из лобового пулемета, а башенный стрелок Миронов и автоматчики строчили из автоматов.

Опоздали! Ударила пушечка по гусенице. Разве тут их всех перестреляешь! — Байрамов в сердцах швыр­нул свой танкошлем на борт танка.— В машину! — скомандовал он экипажу.

Семенцов тут же спихнул их танк с пня.

Вражеская, колонна была почти полностью раз­громлена, удалось вырваться лишь нескольким танкам.

Уничтожая узлы сопротивления захватчиков, гвар­дейцы стремительно продвигались вперед и на вторые сутки с начала наступления, в два часа ночи, вышли в район дачи Пуща-Водица и Детский санаторий. Ре­шили переждать до рассвета. Сосредоточились на опуш­ке дубравы вдоль дороги, метрах в тридцати от Нее. Экипажи, установив дежурство, сидели в танках, отды­хали. Танк лейтенанта Семенцова был замыкающим.

Стало светать. Неожиданно кто-то коснулся плеча Семенцова.

Товарищ командир! — послышался голос старше­го сержанта Титенко.— В лесу — шум мотора.

Действительно, позади колонны шла какая-то ма­шина. По звуку не похожа на нашу. Бойцы хорошо раз­личали работу своих моторов. Через несколько минут мелькнул желто-полосатый борт. Это немецкий танк Т-3 буксировал штурмовое орудие.

Волков, бронебойным! — крикнул Семенцов ба­шенному стрелку. Сам навел прицел и стал ждать, пока подойдут ближе.

Не потребовалось ни хитрости, ни какого-либо ма­невра, чтобы уничтожить вражеские