дважды два, что сейчас для нас самый важный и наилучший вид боевых действий — это на­ступление, решительная атака, захват вражеских по­зиций.

Комиссар батальона Набоков, взявший слово после комбата, остановился на мобилизующей роли коммуни­стов в предстоящих боях.

Отступать дальше, в глубь страны, мы не имеем права,— заявил он и резко провел рукой слева напра­ во. — Хватит отступлений! Пора остановить врага и здесь. Остановить и разбить! Каждый воин, и прежде всего коммунист, должен сказать самому себе: ни шагу назад! И до конца выполнить свой долг.

С интересом слушали участники собрания выступле­ние механика-водителя Федорова.

В боях я бывал много раз,— говорил он,— и хо­рошо знаю гитлеровских вояк, на себе испщал, как они дерутся. Ничего не скажешь, драться умеют. Недооценивать нельзя. Однако надо и то признать, что они сильны и смелы, когда нас мало, а их больше. И если на них нажать решительно, даже с меньшими силами,— бегут. Фашисты страшны только для трусов и панике­ров. Однажды мы столкнулись с итальянскими танка­ми. Раза в полтора их больше было. Однако не выдер­жали они ни огня, ни скорости наших танков, побежали. Мы их уничтожали уже вдогонку.

Потом говорил еще один механик-водитель, Докетов.

Я тоже неоднократно встречался в боях с фашист­скими молодчиками. Правильно говорит Федоров! Надо смелее наступать, не надо бояться их. В общем, от имени коммунистов нашей первой роты заверяю партий­ное собрание, что будем драться в первых рядах и бес­пощадно уничтожать фашистскую нечисть.

Последним выступил начальник политотдела Полукаров. Его слова проникали не только в сознание, но и в сердце каждого коммуниста.

Да, именно здесь, в Сталинграде и под Сталин­градом, решается теперь судьба нашей Отчизны. Этот город на своем веку повидал многое. Здесь в свое время ратники Серебрянского разгромили османских завоева­телей и крымских татар. Тут встречали струги Степана Разина и слышали боевой клич Емельяна Пугачева. О великий волжский бастион разбились белоказачьи банды Мамонтова и Краснова. Сталинград станет не­преодолимым утесом и для гитлеровских полчищ. Уве­рен, что сталинградская земля окажется для них мо­гилой.

Когда группа командиров, возглавляемая подпол­ковником Агафоновым, возвратилась с рекогносциров­ ки, комбриг подытожил:

— Вы все убедились, что степь изобилует холмами. Между ними много мелких и глубоких балок, оврагов, промоин. В большинстве склоны их отвесные. Это, с одной стороны, хорошо: удобно укрываться от авиации и танков противника, накапливать силы для ударов. А с другой — будет трудно при атаках. Преодолевать эти естественные препятствия придется обходными ма­неврами. Не пойдешь же колонной по дну оврага.

Командир бригады отыскал глазами своего помощ­ника по хозяйственной части капитана Зубца, спросил:

А как вы думаете использовать местность? И где воду будете добывать?

Тылы, штаб и боевую технику придется сосредо­точить под отвесными склонами балок. Что касается воды... Подвезем из населенных пунктов и из ближай­ших речек,— ответил капитан.

Хорошо,— согласился комбриг.— И насчет воды верно, колодцы рыть некогда. Да и не дороешься тут... Таким образом, балки и овраги для нас — и защита и препятствие. Вывод: надо умело использовать их защит­ную сторону и умело преодолевать, когда окажутся пре­пятствием.

Атака началась на рассвете 5 сентября после не­большой артиллерийской подготовки. Танки рот стар­ ших лейтенантов Гоголева и Веселова, освободившись от маскировки, с автоматчиками на бортах один за дру­гим вышли из укрытий и, развернувшись в линию, ри­нулись в направлении села Ерзовка.

Степь закачалась. Изрыгая огонь, ожили холмы, овраги, балки. Загорелась степная трава, все вокруг моментально заволокло едким сизым дымом. Сопротив­ление врага с каждой минутой становилось ожесточен­ней. Автоматчики спрыгнули с танков и короткими пе­ребежками, вместе с бойцами 120-й десантной дивизии, побежали за машинами. Однако по мере усиления вра­жеского огня их продвижение постепенно замедлилось, и вскоре они залегли. А танкам без пехоты ох как не­легко!..

— Хитров, стой на месте! Я — к пехотинцам! — крик­нул младший лейтенант Магомед Гаджиев и выскочил из танка. Пробежав несколько десятков метров назад, он увидел политрука роты мотострелкового батальона бригады Галактиона Тимофеева. Гаджиев знал его хо­рошо. При встречах они всегда в шутку приветствовали друг друга своеобразным манером: «Галактион, ну что тебе пишут из дома? Как живут?» — «Живут в моей Чувашии так же хорошо, как и в твоем Дагестане»,— отвечал другу Галактион.

Но теперь им было не до шуток.

Галактион! Да мы же без вас как железные ми­шени. Давай поднимем людей. А то перещелкают всех, как сусликов.

Гаджиев высоко поднял пистолет.

Братцы, наши танки впереди! За мной, впе- ре-е-ед! — И побежал к своему танку.

Ура-а-а! Впере-е-е-ед!— закричал Тимофеев и бросился вслед за другом.

Несколько десятков бойцов, ведя огонь на ходу, по­бежали за ними, тут же обогнали танкиста и своего политрука. Гаджиев пробежал с пехотой метров двести, оглянулся, чтобы узнать, идет ли за ним его машина. Оказалось, стоит далеко сзади. Мгновенно вернулся к танку.

Решили загорать?! — набросился он на механика-водителя.

Шарахнули по левой гусенице мерзавцы! — Хитров зло выругался, швырнул на землю танкошлем и по­ тянулся к борту за кувалдой.

Мигом орудовать, а то далеко отстанем»— залезая в башню, поторапливал экипаж командир. — Откуда стукнули?

Хитров с башенным стрелком Турой Нарбитаевым и стрелком-радистом Николаем Гвоздевым уже возились с гусеницей.

Я спрашиваю, откуда стреляли?! — высунул го­лову из башни командир.