узкую тропу которая ныряла в густой лес. Встали на лыжи. Вперед вырвался дозорный Петр Удавов. Крепчал мороз, однако в движении было даже жарко. Прошли около шести километров в глубь вражеского тыла.
Чудно, тишина-то какая! — проговорил вдруг один из разведчиков, красноармеец Дмитрий Клюев.— Будто никакой тебе войны...
Его резко дернул за рукав капитан, выразительным взглядом дал понять, насколько опасны сейчас разговоры, да и всякий прочий шум.
Ускорили шаг. Тишина в лесу стояла, действительно, необычная, только слегка лыжи шуршали по снегу.
Наконец Горбенко остановился. Стала и вся группа.
Мы почти у цели, — тихо прошептал капитан.
И в ту же минуту впереди резко затрещали автоматы.
Прибежал запыхавшийся Удавов.
Противник прочесывает лес! — доложил он.
Сколько их?
Человек десять...
Лыжники повернули в сторону. Шли след в след. По распоряжению капитана Удавов пучком веток заметал лыжню. Минут через пять остановились около чащи.
Опять загремели автоматные очереди.
Нас они заметить не могли,— вслух размышлял Горбенко.— Или партизаны их тут беспокоят, или какая- нибудь группа наших бойцов пробивается к фронту.— Тоном приказа добавил: — Всем встать за толстые деревья! А мы с Удавовым останемся тут, пропустим их. Ждите сигнала.
Трудно сказать, что насторожило вражеских солдат, но они неожиданно остановились как раз на том месте, где минут пять назад стояли наши разведчики. Поговорив негромко о чем-то, гитлеровцы дали несколько очередей в сторону чащи, где затаилась группа Горбенко. Похоже, стреляли просто так, на всякий случай, однако пули просвистели, над головой упавших, на снег разведчиков. Затем, неуклюже отталкиваюсь палками, немцы осторожно направились в сторону, переднего края.
Капитан провел рукой по лбу и ощутил на пальцах что-то теплое и липкое. Кровь... Теплая полоска пролегла и вдоль спины. Только теперь Горбенко почувствовал легкую боль. Значит, когда упали на снег, две «пули-дуры» достали разведчика: одна содрала кожу на голове, а другая чиркнула по спине. Раны были пустяковые, однако пришлось наложить повязки.
А теперь,— распорядился капитан,— садимся фашистам на плечи. Лучшего случая достать «языка» может не представиться.
Все так же осторожно, но быстро бросились вдогонку. Впереди по-прежнему шел Петр Удавов. Гитлеровцы продолжали постреливать.
Через некоторое время Удавов возвратился.
Стоят, толкуют о чем-то на опушке леса, перед поляной,— сообщил он.
Все ясно, — рассудил капитан Горбенко.— Участок, отведенный им, прочесали, дальше идти нет смысла: километрах в двух проходит передний край.
Он приказал Удавову и еще одному бойцу обойти немцев справа, а Дмитрию Клюеву, тоже на пару с одним из разведчиков,— слева, установил сигналы. Разведчики бесшумно скользнули по своим направлениям.
Было хорошо слышно, как на переднем крае «переговаривались» свои и чужие автоматы и пулеметы. Над лесом изредка взлетали осветительные ракеты. Обычная фронтовая обстановка, когда стороны не ведут активных боевых действий.
Минут через десять на правом фланге послышались длинная и короткая автоматные очереди. Это подал «голос» Петр Удавов. Фашисты всполошились:
Партизанен! Партизанен!
Лихорадочно затрещали их автоматы. Тем временем вплотную к немецкой группе приблизилась и другая пара наших разведчиков. Клюев, устроившись за толстым пнем, одной очередью положил сразу трех вражеских солдат. Остальные стремглав бросились назад, где залегла основная группа разведчиков во главе с Горбенко. На это капитан и рассчитывал. Пропустив троих, дали очередь по остальным. Несколько гитлеровцев ткнулись в снег. Впрочем, может быть, в них попали Удавов и Клюев со своими напарниками. Они преследовали оккупантов по пятам.
Капитан Горбенко чуть приподнялся и, держа наготове гранату, крикнул:
Хенде хох!
Но не все сдались легко. Долго возился Петр Удавов. Ему попался тучный офицер. Петр выбил из его рук автомат, вмял его ногой в снег, однако офицер успел достать из кобуры «вальтер» и выстрелил. Левая рука разведчика окрасилась кровью. Произвести второй выстрел гитлеровец не успел: подоспевший Клюев с силой ударил его по руке, и «вальтер» нырнул в снег.
Из всей фашистской группы в живых осталось трое. Три «языка» — великолепный результат! Связав гитлеровцам руки и заткнув им рты тряпками, разведчики свернули к болоту и прежним маршрутом направились к своему переднему краю. Клюев на ходу помогал Удавову перевязывать руку...
Еще не рассвело. За ночь мороз окреп, а ближе к утру поднялась метель. Командир бригады, накинув на плечи полушубок, сидел в своей землянке и грел руки о кружку с горячим чаем. Этой ночью он почти не спал, ждал результатов разведки.
Товарищ подполковник, вы очень много пьете крепкого чая, а это, как говорят врачи, нарушает нор мальный сон, да и на сердце влияет, — сказал Агафонову его адъютант Ефим Забара.
