Похвалам, восхищениям и благодарностям от Николая II не было конца. Отмеченными оказались все и в первую очередь выделявшийся огромным ростом, столь необходимым, по мнению российского самодержца, для флотоводца, 3. П. Рожественский. Происходящее не смущало не только Николая II, но и тех, кто находился в его окружении и по должности и рангу отвечал за ведение дел на флоте. Но все же в глубине души они, наверное, понимали, что здесь ничего общего с истинным положением дел не было.

Вся трагедия для России заключалась в том, что один из главных зрителей по своему убогому восприятию происходящих событий был ни на что не способен, a другой, уплыв к себе в Германию, под воздействием своего коварного, умного и расчетливого окружения хорошо уяснил, что восточным соседом правят и будут править корыстолюбивые проходимцы, постоянно прикрываясь при этом царским портретом, с коими невозможно будет иметь каких-либо дел. Вильгельм II уходил домой на 'Гогенцоллерне' твердо убежденным, что Российский флот не имеет, даже малой доли той подготовки, с которой он мог серьезно противостоять не только Германии, но и далекой Японии. A то что на Дальнем Востоке уже готовились к войне с Россией, знали во всех развитых странах. Не знали этого только в Санкт-Петербурге.

Другая, и не менее ужасная, трагедия, произойдет несколько позднее. Весь боеспособный Балтийский флот скоро попадет под зависимость рабовладельца по своей натуре и раба в душе 3. П. Рожественского. Именно ему Николай II вскоре доверит судьбу России. Но летом 1902 г. об этом никто не подозревал.