— Да. Вместе пойдут, в один класс. Зимой, говорят, здесь много снега: в прошлом году так завалило, что от дома к дому прорывали траншеи. Люди идут на работу, и никого не видно.
— Это и в Иркутске бывало, — сказал Фёдор. — Ну, пока!..
Вернулся с работы Борис Павлович, вытер о коврик ноги, сел на табурет и весело сказал:
— Антонина Михайловна, поздравьте! От жены телеграмма: провалилась на экзамене. Выезжает. Ну, как?
— Провалилась? Великолепно! — сказала мама и засмеялась.
Борис Павлович предложил:
— Идёмте все, посидим на крылечке? Вечер-то какой хороший!
Вышли.
Стемнело. Внизу над недостроенным зданием у ворот порта вспыхнули лампы. Чёрные фигурки рабочих деловито копошились между стропил.
— Я очень благодарен за то, что вы смотрели эти дни за Леной, сказал Борис Павлович. — Ведь вам было так трудно, вы тоже работаете… Скоро приедет жена. Не знаю, понравится ли ей здесь.
В тёмном небе проступили голубоватые звёзды.
— Пять лет подряд я читал в военной академии лекции о звёздах, сказал Борис Павлович. — Смотрите, дети, на них. Каждая светит своим светом, у каждой есть имя. У некоторых, говорят, есть планеты, на планетах, может быть, люди. Ночью по звёздам корабли определяют своё место в море. Чтобы хорошо знать небо, штурман учится два года.
Вовка сидел запрокинув голову. Среди голубых колючих огоньков он заметил звезду, свет которой был красноват и спокоен. Сбоку от звезды мерцал ещё огонёк. Вовка прищурился до боли в глазах. Огонёк помутнел и раздался в ширину. По его розовой поверхности забегали чёрные пятнышки.
— А я вижу людей! — сказал Вовка.
— Где? — не понял Борис Павлович.
Вовка ткнул пальцем в сторону красноватой звезды.
— Хм! — удивился Борис Павлович. — И что же они там делают?
— Копошатся.
Мама засмеялась.
— А помните, — сказал Вовка, — вы обещали рассказать про морскую корову?
— Про какую корову?.. Ах да, действительно обещал. Ну, извольте!
Это случилось двести лет тому назад.
От берегов Камчатки отошли и взяли курс на восток два корабля. Командовали ими Беринг и Чириков.
Долго плыли корабли, пока не показалась лесистая, изрезанная узкими заливами земля. Это была Америка. Моряки с удивлением рассматривали покрытые ледниками горы. Сошли на берег и снова удивились: здесь было много зверей и совсем мало людей.
Назад корабли поплыли порознь. Была осень, туманная, с частыми бурями. Не доходя до Камчатки, корабль Беринга попал в шторм и был выброшен на камни безымянного острова.
Люди еле спаслись.
Построили землянки.
День за днём, не переставая, шли холодные дожди. Потом посыпал снег. Над голыми скалами завыл студёный ветер.
Голодные, теряющие силы моряки строили из обломков своего судна новый корабль.
Их капитан заболел. Всю ночь у дверей землянки, где лежал Беринг, хрипло лаяли полярные лисицы — песцы. Если, уходя на строительство, товарищи капитана забывали прикрыть дверь, песцы по одному проскальзывали в землянку и, не найдя ничего, начинали глодать у больного подошвы сапог.
Под хриплый и жалобный вой песцов Беринг умер.
Его спутников тоже ждала голодная смерть. Но однажды в воде, на покрытых бурыми водорослями отмелях, люди заметили каких-то животных. Огромные, величиной со слона, они медленно ползли по дну, время от времени поднимая под водой головы. Их тела напоминали тела китов и имели хвосты, но морды были странно похожи на морды коров. Непрерывно жуя, они паслись в воде, не обращая на людей внимания.
Попробовали устроить охоту. Одному из зверей набросили на хвост петлю, и вытащили животное на берег. Сочное, свежее мясо было таким вкусным, что животных тут же прозвали морскими коровами.
Перезимовав, спутники Беринга достроили судно и вернулись на нём домой…
Когда Борис Павлович кончил рассказ, Вовка спросил:
— Значит, морские коровы есть?
— Нет, — сказала мама. — Они вымерли.
Борис Павлович покачал головой:
— Произошло гораздо худшее: их уничтожили, истребили. Рыбаки, китобои, охотники за морским зверем — всякий, кто приближался к острову, убивал несколько коров и пополнял запасы свежего мяса. Прошло всего тридцать два года после смерти Беринга, и на острове была убита последняя морская корова. Это невосполнимая потеря: их можно было приручить. Это были бы первые морские животные, одомашненные человеком.
Он помолчал.
— Когда-то, в юности, я хотел стать историком. Я хотел написать книгу о великих морских открытиях. В ней обязательно нашлось бы место рассказу о Беринге и удивительных коровах в океане. Я написал бы и о том, что вот уже десятки лет учёные ищут их на других безлюдных островах. Вы представляете, какое это будет замечательное открытие? Где-нибудь в глуши, в маленькой бухте, удастся столкнуться лицом к лицу с животным, которое считалось давно погибшим.
— Вова, ты спишь?
Вовка сидел с широко открытыми глазами. Он не видел ни мамы, ни Бориса Павловича, ни тёмной, едва освещённой улицы. Он видел перед собой низкий каменистый берег и бурое, покрытое водорослями морское дно. Огромные животные, похожие на китов, ползали в воде. Они поднимали из воды головы, и тогда с их толстых губ, как ленты, свешивались непрожёванные бурые водоросли. На горизонте появился корабль. От него отвалила шлюпка и направилась к берегу. Дюжие матросы размеренно махали вёслами. На носу шлюпки стоял учёный с подзорной трубой. Он терпеливо всматривался в даль…
— Пора спать, — сказала мама, — уже поздно. Неизвестно, как сложится завтрашний день.
— Вова, вставай!
— М-м-м…
— Приезжает Степан!
— Что?
Вовка вскочил. Мама стояла у кровати уже одетая. В пальто.
— Я говорю: приезжает Степан. Только что объявили по радио — приходит пароход. Я на работу, там отпрошусь. А ты беги в порт. Найдёшь Фёдора, скажи — пусть тоже
