Маме это не понравилось.

— Неужели и нам придётся в Новом Порту так? — сказала она.

— Что вы! Там город, — возразил Борис Павлович. — Раз город, значит, причал. Следующий остров будет Кунашир. Мы спустимся немного на юг, а потом пойдём без остановок на север, к Камчатке. Ночью, если не будете спать, увидите сайровый лов.

Но Вовка про лов уже не слушал.

Вечером подошли к Кунаширу. Огромная гора надвинулась на «Комсомольск». Над ней в чёрном небе горели белые стеклянные звёзды.

Вовка высунул голову в иллюминатор. Гора была такая большая, что, казалось, пароход обязательно налетит на неё.

Но «Комсомольск» повернул. И тогда впереди показались огни.

Когда подошли поближе, стало видно: это качаются на волнах маленькие рыбачьи суда. С борта у каждого были опущены светильники. Голубое электрическое пламя било из них в воду.

Время от времени рыбаки включали в светильниках красный свет, и тогда на воде начинали танцевать огненные языки.

Голубое… красное… голубое…

— Вот он какой, сайровый лов! — сказала мама. — Борис Павлович говорит: голубым светом сайру приманивают к борту, красным — загоняют в сеть. Смотри — всё море в огнях!

День за днём плыл «Комсомольск» мимо зелёных, окутанных туманом и облаками островов.

Как-то Вовка и Фёдор сидели около спасательной шлюпки и разглядывали взятую у Лены книгу. В книге были нарисованы птицы.

— Это кто? — спрашивал Вовка, закрыв ладонью подпись под рисунком.

— Ишь какой у неё клюв! — уклонялся от ответа Фёдор.

— Пеликан, — отвечал Вовка. — А это?

— Плохо я птиц знаю, — сказал наконец Фёдор. — И деревья плохо. Вот зверей ещё туда-сюда, разбираю, рыб много видел…

— А правда, что кит — это зверь? — спросил Вовка. — И тюлень?.. Дядя Фёдор, вы близко от нас на Камчатке жить будете?

Фёдор пожал плечами:

— Как получится. — Он положил Вовке руку на плечо. — Не все живут, где хотят.

— Нам бы поближе! — сказал Вовка. — Я бы каждый день к вам приходил.

— Знаю, — сказал Фёдор. — Мы бы с тобой славно жили… Мать у тебя хорошая. Тоня… Она как, обо мне часто спрашивает?

— Часто, — сказал Вовка. — А что?

— Да нет, я просто так… Хочу с ней поговорить. Вот если разговор получится, будем жить близко.

— Получится!

Вовка полистал книжку и нашёл в ней яркую зелёную птицу. Птица сидела на ветке, опустив вниз изогнутый крючком хвост.

— «Квезал, или кетсаль, — прочёл Фёдор. — Живёт в Центральной Америке. По индейскому поверью, тот, кто увидит кетсаля, будет счастлив в жизни!» Понял?

Фёдор пришёл вечером, когда Вовка и Лена кормили ежа остатками супа.

Лампу со стола они поставили на пол.

От этого всё в каюте всплыло: тени людей падали на потолок, колючая тень зверька копошилась на стене.

Фёдор постоял, помялся, пошептался о чём-то с мамой.

— Дети, сходите на палубу, почистите клетку, — попросила мать. Только не утопите ежа!

Вовка понимающе посмотрел на Фёдора, вытащил из угла клетку с Мурзиком и поволок её наверх на палубу.

— Здесь дует! — сразу же захныкала Лена.

— Ничего.

Вовка осторожно выдрал из клетки грязную, липкую бумагу.

— А я знаю, зачем дядя Фёдор к вам ходит, — сказала Лена. — Он хочет быть твоим папой!

Вовка покраснел.

— А тебе какое дело? — сказал он. — Держи лучше ежа. Да не пищи, он сам тебя боится. Трясётся, как лихорадка на проводах! Ну и уходи! Разнюнилась.

Вовка продрог, но остался наверху. В каюту он не шёл.

Наконец железная дверь на палубу скрипнула, открылась, и показался Фёдор. Он медленно подошёл к Вовке и обнял его за плечи.

— Замёрз ты, — сказал Фёдор. — Иди вниз.

Вовка запрокинул лицо и посмотрел Фёдору в глаза.

Фёдор покачал головой.

— Не получилось, понимаешь? Не придётся нам жить вместе, — невесело сказал он. — Ну иди: тебя Тоня ищет.

Вовка поднял клетку и, больно ударяясь о неё коленками, побрёл вниз.

— Что с тобой? На тебе лица нет! Замёрз? И как я могла тебя наверх в одной рубашке пустить! — волновалась мама.

Она сняла с Вовки чулки, растёрла ему ноги. Крылатая тень её металась по потолку.

Лампа всё ещё стояла внизу.

Отворачивая побледневшее лицо, Вовка разделся и юркнул в постель.

«Не получилось. Не получилось», — звучали в его ушах слова Фёдора.

Если бы в эту минуту мама подошла, села рядом, обняла и стала допытываться, в чём дело, Вовка сказал бы ей так много. Но мама, сама взволнованная, забралась наверх, сказала скороговоркой:

— Ведь надо же так: раздетый — на палубу!..

Погасила свет и повернулась на бок.

Оба лежали тихо, не шевелясь, до тех пор, пока не замолчала машина, не раздался грохот брошенного якоря и в коридоре кто-то громко и отчётливо не произнёс:

— Людей на остров!

За дверью послышался шум. Кто-то, грохоча сапогами, пробежал по коридору.

— Отправьте партию людей на остров, — повторил неизвестный голос.

— Что там ещё такое? — недовольно сказала мама. — Вова, ты спишь?

— Да.

Вовка повернулся на бок и уснул. Он не слышал топота людей в коридоре и голоса капитана: «Команда шлюпки — на берег!», не видел, как в каюту, постучав, заглянул Борис Павлович и что-то сказал маме.

Вовка спал и видел во сне зелёную птицу. Она сидела на ветке, склонив голову набок, и задумчиво смотрела на Вовку.