– Есть меньше надо, – заметил майор Тихомиров категорично.

Старший лейтенант Заболотнов всегда отличался повышенной худощавостью и сухостью конституции. Тем не менее имел в группе самый большой аппетит, что, впрочем, не добавляло его телу ни капли жира.

– Я вообще голодовку объявляю. И отправляюсь на тропу…

– Валяй. Там голодай… На месте остается и Громобой, контролирует ситуацию и прикрывает отсюда, – подполковник отвел снайперу обычную роль. – Остальным – вперед!

– Громобой, докладывай постоянно! – потребовал Занадворов.

– Я не усну, товарищ подполковник, – отговорился снайпер. – Что докладывать, если в доме тишина и покой, словно все спят? Дверь распахнута. Никто не выходит.

– У них света нет?

– Под навесом стоит дизельный генератор. Две бочки, видимо, с соляркой… Пока не заводят. И даже печку не топят. Над трубой «светит» даже слабее, чем раньше. Остывает…

– Они могут в другую дверь выйти?

– Я сомневаюсь, что там есть другая дверь. – Снайпер тщательно осмотрел все пространство вокруг метеостанции еще в светлое время. Он знал, что ему здесь работать, а свое место работы любой снайпер предпочитает основательно изучить. Это естественный профессионализм, и без такого изучения стрелку трудно работать качественно.

– А в окна? Ты за окнами присматривать можешь?

– За окнами я смотрю, – сообщил майор Тихомиров. – Я уже в двадцати метрах. Мне весь дом хорошо видно, лучше, чем днем издали.

– Я – Скрипач, вижу человека, – доложил капитан Захватов.

– Никто не выходил, – стоял на своем снайпер.

– Вокруг дома обползает, понизу.

– С какой стороны?

– С верхней линии в сторону центра.

– Присмотрись хорошенько. Это не Хамзат?

– Похоже, он. И… Что-то у него в руках. На топор похоже.

– Блокировать его! Кто ближе?

– Я в тридцати метрах, – доложил Захватов.

– Я тоже, – подтвердил старший лейтенант Пермяков.

– С двух сторон подходите. И без шума! Не захочет отойти, «отключить»… Стесняться нечего. Только, смотрите, не изуродуйте. Что там за шум идет? Кто слышит?

– С раненым переговариваются.

– Значит, еще на месте. Чего-то ждут…

– Выходят… Один стоит в дверном проеме, всматривается в ночь.

– Скрипач! Мальчишку не подпускать!

– Не успеваю, он вперед лезет… К дому подбирается. Хочет спрятаться за ящик, за которым раненый лежит. В метре от раненого мы никак не сможем…

– Сопляк! Что ему там нужно! Все дело нам сорвет…

– Горец, – чуть не с одобрением заметил майор Тихомиров. – Ему необходимо гнев выпустить. Хочет убить того, кто его собаку застрелил, я так думаю.

– И убьет, – согласился снайпер. – Он уже на позиции удара. В метре от раненого. Его никак не блокировать. Не будем мешать. Я лучше подстрахую…

– Страхуй, – согласился командир. – Смелый мальчишка – с топором против трех автоматов… Не каждый взрослый решится.

– Против двух автоматов, – поправил Шумаков. – Когда я этого подстрелил, он свою винтовку в сторону отбросил. Она по склону скатилась, и никто ее не поднимал.

– Я поднял, – сообщил старший лейтенант Рататуев. – Но тащить с собой не стал. В сторону отложил, под камушек. Попрошу никого не лапать – прицел я себе сниму! Остальное – кому понравится.

– Отставить базары! Работаем.

– Начинается, – доложил снайпер. – Второй за плечом первого…

– Хозяев не видно?

– Пока не видно…

– Предельное сближение! Идем!

Ущербная луна светила неярко, тем не менее все же светила. В неполной темноте тоже приходилось соблюдать меры осторожности и перебегать аккуратно, чтобы не высветиться силуэтом и не просто не подставить себя под очередь, но не предупредить противника, что тот блокирован. Иначе можно было не только надолго затянуть предстоящий бой, но и пришлось бы идти на штурм здания, что могло вызвать жертвы. Кроме того, и родители Хамзата были бы подставлены под удар такими неумелыми действиями, поскольку бандиты наверняка предпочли бы взять заложников, как гарантию собственной безопасности.

– В темноту всматриваются, вдвоем, – продолжал комментировать снайпер, которому видно было все лучше других. – Тихо переговариваются с раненым. Тот начинает подниматься… Один из бандитов несет раненому палку вместо костыля. Второй потягивается, говорит что-то за плечо в дом. Внимание, мальчишка готовится к прыжку – ноги поджал, топор отвел за спину…

– Всем, кто рядом, – скомандовал подполковник Занадворов. – Атака мальчишки – сигнал к общей атаке. – Громобой, страхуй пацана. Только постарайся бандитов живыми оставить.

– Попробую… Беру на прицел второго. Но он в дом вернулся.

– Страхуй… Кто еще рядом, страхуйте тоже… У раненого должен быть и пистолет.

– Пошли! – скомандовал старший лейтенант Шумаков. – Началось…

– Все пошли! – добавил Занадворов, и сам вскочил на ноги, чтобы совершить последний резкий рывок и оказаться около здания метеостанции…

События развивались настолько стремительно, что осмыслить их, чтобы принять правильное решение, у неподготовленного человека просто не хватило бы времени. Но спецназовцы вне зоны боевых действий свое время тратят как раз на подготовку к действиям в подобных ситуациях и потому в критические моменты имеют возможность действовать без раздумий, на автоматизме.

Высокий бандит подошел к раненому с палкой, тихо сказал что-то. Раненый сначала сел, потом начал подниматься. Бандит наклонился над ним, поддерживая одной рукой, но этого было мало, и он отложил в сторону автомат, чтобы помочь двумя руками. И в это время Хамзат выпрямился, как разжатая пружина, совершил скачок и ударил топором. Но наклон бандита дезориентировал мальчишку, а среагировать вовремя и направить удар в голову, как он намеревался первоначально, Хамзат не сумел. И потому удар пришелся в плечо, да и то слегка вскользь, под острым углом. Но все же был он, видимо, болезненным и ощутимым, хотя и не помешал бандиту отмахнуться и выбить топор из не слишком крепких мальчишеских рук. И тут же бандит схватил свой автомат. Он хотел было опустить предохранитель, чтобы передернуть затвор, но правая рука все же ощущала последствия удара топором, и движения были неуклюжими и замедленными. Что, впрочем, не помешало бандиту громко выругаться.

На эту ругань из дома выскочил второй, с автоматом, уже подготовленным к стрельбе. А Хамзат, не имея опыта и не понимая, в чем его спасение, вместо того, чтобы держаться ближе к подбитому им бандиту и к первому раненому, используя их, как щит, и мешая высокому пользоваться автоматом, отскочил в сторону. И ладно бы еще к обрыву, где можно было бы скатиться, пусть и с ушибами, но избежать быстро летящей пули. Бандит в дверях поднял оружие одновременно с напарником. От двух очередей спасения, по сути дела, не было. Но оно пришло со стороны. Выстрел, раздавшийся из глубины дома, не просто свалил, а выбросил из дверного проема последнего бандита с мощной силой. Высокий на звук выстрела обернулся, выпуская мальчишку из зоны прицела своего ствола, и в это время пуля снайпера ударила его в автомат, срикошетила, закувыркалась со свистом в воздухе, но автомат из рук все же выбила. Бандит, понимая, что угроза идет из дома, среагировал адекватно ситуации – выхватил длинный нож и шагнул к Хамзату, собираясь захватить его и использовать, как живой щит. Но уже вставал на ноги второй, вылетевший из дверного проема. Он, как поняли по звуку спецназовцы, удостоился выстрела из охотничьего ружья,