Всё так же, руки уложив крестом,Спит на кладбище Александро-Невском.
СТУДЕНЧЕСКИЙ САМОВАР
Чужой и милый! Ты кипел недолго,Из бака налитый слугою номерным,Но я любил тебя как бы из чувства долга,И ты мне сделался родным.Вздыхали фонари на розовом Арбате,Дымился древний звон, и гулкая метельНапоминала мне о роковой утрате;Ждала холодная постель.С тобой дружил узор на ледяном окошке,И как-то шли к тебе старинные часы,Варенье из дому и в радужной обложкеНоворожденные «Весы».Ты вызывал стихи, и странные рыданья,Неразрешенные, вскипали невзначай,Но остывала грудь в напрасном ожиданьи,Как остывал в стакане чай.Те дни изношены, как синяя фуражка,Но все еще поет в окне моем метель,По-прежнему я жду; как прежде, сердцу тяжко,И холодна моя постель.
САМОВАР В МОСКВЕ
Люблю я вечером, как смолкнет говор птичий,Порою майскою под монастырь ДевичийОтправиться и там, вдоль смертного пути,Жилища вечные неслышно обойти.Вблизи монастыря есть домик трехоконный,Где старый холостяк, в прошедшее влюблённый,Иконы древние развесил на стенах,Где прячутся бюро старинные в углах,Среди вещей и книг, разбросанных не втуне,Чернеются холсты Егорова и Бруни.Там столик мраморный, там люстра, там комод.Бывало, самовар с вечерен запоетИ начинаются за чашкой разговорыПро годы прежние, про древние уборы,О благолепии и редкости икон,О славе родины, промчавшейся, как сон,О дивном Пушкине, о грозном Николае.В курантах часовых, в трещотках, в дальнем лаеМерещится тогда дыханье старины,И оживает всё, чем комнаты полны.В картинах, в грудах книг шевелятся их души.Вот маска Гоголя насторожила уши,Вот ожил на стене Кипренского портрет,Нахмурился Толстой, и улыбнулся Фет.И сладостно ловить над пылью кабинетнойБылого тайный вздох и отзвук незаметный.
САМОВАР В ПЕТЕРБУРГЕ
О, Петербург, о, город чародейный!Я полюбил тебя, фантом туманный,Огни витрин и окон блеск обманный,И сырость вод, и Невский, и Литейный.С тобой, обманщик призрачный и странный,Я полюбил уют мой бессемейный.Здесь чувствуешь себя нечеловеком,Здесь явь как сон, действительность как сказка,И вот уж не лицо на мне, а маска.И всем я равен, принцам и калекам,И льнет беспечность легкая, как ласка,Как поцелуй, к моим тяжелым векам.Здесь после дня, прошедшего без меты,Как на экране кинемо-театра,Развинченной походкой па-де-катраБреду по Невскому, купив газеты,С коробкой карамели «Клеопатра»,И сладки мне душистые конфеты.