Однако рационализм Нового времени выдвинул свое представление о том, какой должна быть наука. В соответствии с этим представлением наука — это, во-первых, сбор и накопление данных; во-вторых, построение модели изучаемой реальности; и в-третьих, проверка теоретической модели путем методичной постановки опытов. Разумеется, под опытом здесь имеется в виду то, как его понимал основатель критического эмпиризма Дж. Локк, а теория признается, только если она описана языком математики и основана на достоверной статистике.

Понятно, что христианская традиция, знание которой коренится в Божественном Откровении, а опыт выражен не в математических выкладках, а в церковном Предании, оказалась за пределами позитивистского понимания науки. Например, после Галилея сотни миллионов школьников во всем мире уже не нуждаются в повторении его опытов, они принимают величину ускорения свободного падения как установленный факт. Не так в духовной сфере. Аскетический опыт Святых Отцов, собранный и описанный в их трудах, невозможно усвоить только по описаниям. Он может быть воспринят лишь в том случае, если человек лично приобщится к нему.

Только на рубеже XIX и XX вв. психологическая наука в лице венского ученого Зигмунда Фрейда, основателя психоанализа, обратилась к опыту, до того составлявшему предмет науки святоотеческой. Правда, с точки зрения христианской аскетики этот опыт по большей части расценивается как отрицательный опыт греха.

Успех фрейдизма нельзя объяснить его собственно научной обоснованностью. 'Объект' психоаналитических исследований не представлен ни убедительной статистикой, ни широким охватом референтных групп, поскольку психологи имеют беспрепятственный доступ лишь в психиатрические клиники да в психологические консультации, то есть имеют дело либо с патологией, либо с очень специфическим контингентом, страдающим повышенной тревожностью[146].

Секрет успеха фрейдизма в том, что он обращен к личному опыту того, кто знакомится с концепциями психоанализа. Прочтя описание стадий сексуальности или фрейдистских комплексов, любой человек в своем воображении невольно уже 'получил' опыт такой сексуальности, даже если не имел его раньше[147]. Такое усваивание внешнего по отношению к человеку опыта через прилоги и помыслы описано во многих памятниках патристической аскетики.

Это происходит потому, что Фрейд к бессознательному, которое он пытался исследовать, относился как патологоанатом к мертвому телу. Фрейд пытался описывать явления психики, не учитывая, что исследователь вступает во взаимоотношение с объектом, что он делает описание уже не прежнего объекта, а новой психической реальности, которую породил своим вмешательством. В действительности фрейдистские комплексы не выявляются из глубины бессознательного, но провоцируются самим психоанализом — возникает опыт, которого ранее просто не имелось. Однако бессознательное воспринималось Фрейдом как некая объективная реальность. При этом выведение его на уровень сознания принимается в качестве описательной модели, хотя на деле и то, и другое — феномены одного порядка, это опыт душевных переживаний. Но один воспринимается во фрейдизме как объективная данность (бессознательное), а другой такой же психический опыт (осознание бессознательного) — как ее научное описание. Как мышление, в своей основе принадлежащее XIX в., фрейдизм принимает равнозначные психические явления за принципиально различные.

Главный тезис Фрейда о господстве сознания над чувствами и о той роли, какую играет интеллектуальное истолкование бессознательного в излечении больного был подвергнут сомнению уже его первыми последователями. Сейчас большая часть ученых стоит на том, что 'бессознательное вообще не может быть объектом научного познания, коль скоро оно, по сути своей, никогда не дано нам в форме представления. А раз у нас нет надежных знаний о бессознательном, значит, у нас не может быть и практики, основанной на знании о бессознательном'[148].

Так что же такое психоанализ? Это, безусловно, явление, относящееся к опыту межличностного общения. Один из российских последователей Фрейда говорит даже о 'своеобразном триединстве отношений терапевтического, этико-педагогического и просто дружеского плана' в психоанализе. Поэтому и сегодня, хотя оказалось, что эта 'новая наука', отнюдь не научна, огромная масса последователей Фрейда продолжает практиковать психоанализ как психотерапию. Но в связи с терапевтической переориентацией психоанализа, от него больше не ожидается то, что именуется 'созданием научной картины мира'.

Однако критерии научности к психоанализу как методу лечения также неприменимы. Дело в том, что психоанализ основывается на том типе взаимоотношения-взаимовлияния врача и пациента, который чаще всего именуют гипнозом[149], а гипноз не поддается изучению позитивистской науки по той же причине, по какой психоанализ не может на самом деле выявить содержание 'бессознательного'; ведь гипноз — неформализуемая реальность опыта личностных отношений.

Многие ученые признают, что научность фрейдовского метода терапии — типичный миф, а Фрейда считают гениальным мифотворцем. Но терапию, то есть практику лечения людей, современное сознание, подчиненное 'научной идеологии', не может отдать на откуп ненаучным методам. Именно этим, по- видимому, мотивировано неугасающее стремление адептов психоанализа все-таки подвести под него хоть какую-то, пусть и туманную, но 'теорию'. В частности, делаются попытки определить психотерапевтическое лечение как некое структурное 'соотнесение словесных и несловесных, дискурсивных и недискурсивных форм воздействия'. Однако важнейшим условием психотерапевтических изменений все же признается 'эмоциональный контакт на дословесном уровне, в чем-то родственный гипнозу и внушению'[150], то есть личностное общение, не описываемое логически.

Объективная реальность, на которой основывается психоанализ З. Фрейда, — это существование в человеческой психике бессознательного. Идея бессознательного вытекает из элементарного опыта сновидений и болезненного бреда. Уже в XVIII в. была зафиксирована бессознательная деятельность психики в трех основных формах: '1) сновидения; 2) состояния сомнамбулизма, естественно или же искусственно вызванные; 3) некоторые проявления психических болезней'[151]. Этим по сути дела и кончается позитивистская основа фрейдизма. Остальное — построения 'отца психоанализа', которые не могут быть проверены методами традиционной науки.

Фрейд отверг позитивистское понимание бессознательного как совокупности рефлексов и инстинктов. Он разработал модель бессознательного в виде структуры комплексов и фантазмов, которые нанизываются друг на друга в процессе вытеснения более сильными более слабых. Вызваны они, по его мнению, одним-единственным универсальным влечением — половым.

Позже, в 1920–1939 гг. Фрейд, правда, пересмотрел структуру инстинктов[152]. От панэротизма он перешел к дуалистической схеме. Эрос теперь стал у него выражать волю к жизни и любви, это — конструктивная энергия психики. Отрицательный деструктивный психический импульс он назвал именем древнегреческого мифологического персонажа, олицетворяющего смерть, Танатос