По мере увеличения способности к обучению инстинкты становятся более абстрактными, и все большая часть планов поведения усваивается живой особью путем подражания или вырабатывается самостоятельно путем проб и ошибок. Однако у животного инстинкт все же остается верховным судьей и распорядителем поведения. У каждой иерархии есть высший уровень. Цели и планы поведения животных на этом уровне инстинктивны и изменению не подлежат; они меняются только в процессе эволюции вида.

Человек — первое живое существо, которое способно само себе ставить цели и разрабатывать планы, в том числе и самого высшего уровня. Конечно, основной объем планов поведения человек усваивает путем подражания старшим. Однако он мо­жет в процессе размышления отвергать их или модифициро­вать, или создавать заново. И новые планы поведения могут идти наперекор даже самым стойким, основным инстинктам: самосохранения и размножения. Благодаря способности управ­ления ассоциированием иерархия планов поведения оказалась незамкнутой, открытой для экспериментирования.

Человек свободен. Это единственное живое существо, кото­рое обладает абсолютной свободой поведения. Человек полу­чает эту способность вместе с генами, как другие создания по­лучают инстинкты. Как и всякая способность, она может остать­ся неразвитой. Ее можно подавить, как можно с помощью сильных средств подавить тот или иной инстинкт у животного. Но эта способность есть.

Появление человека открывает новую эру в эволюции жиз­ни. Инструментом эволюции всегда был и остается метод проб и ошибок. Но если раньше пробы и ошибки происходили на материале носителей наследственности — генов и эволюция была лишь эволюцией биологической, то теперь возникла эво­ люция человеческой культуры. Это процесс, при котором про­бы и ошибки происходят в воображении и в поступках людей. Человек способен к сознательному творчеству. Он может то, что раньше могла только природа в целом. Поэтому он и несет ответственность за жизнь на планете. А может быть — и во вселенной.

Что такое сознание? Что такое воля? Как соотносится ощу­щаемая нами свобода воли, относящаяся к категории 'духовных явлений', с физическими законами природы и с данными об устройстве мозга? На эти вопросы мы не можем пока дать вразумительных ответов. Поэтому не будем отрицать, что у человека есть душа.

Есть душа. И она неразрывно связана с самым удивительным и важным аспектом наблюдаемой нами вокруг себя реальности — с тем аспектом, который отражается понятиями: творчество, метасистемный переход, эволюция.  

Однако вернемся к основному тезису исторического материализма. Что такое общественное сознание? Самые общие социальные нормы поведения, выраженные в самых общих понятиях и определяющие, 'что такое хорошо и что такое плохо'. Иначе говоря, это планы, которые вместе с самыми общими планами биологического происхождения (инстинкты самосохранения и размножения) образуют высший уровень в иерархии планов поведения. Что такое общественное бытие? Сюда входит прежде всего материальная компонента цивили­зации — те предметы, с которыми мы имеем дело в повседнев­ной жизни и в производстве. Но сюда входят также и опреде­ленные планы поведения: навыки обращения с предметами, отношения с людьми, в которые мы вступаем в процессе произ­водства (производственные отношения), формы участия в про­цессе распределения материальных благ. Короче, эти планы по­ведения можно назвать экономическими. Это тоже очень общие планы, и они, можно сказать, образуют второй уровень иерар­хии, непосредственно следуя за планами высшего, этического уровня.

Каково взаимоотношение между этими уровнями? Можно ли сказать, что один из них определяет другой? Конечно, нель­зя. Отношение между ними — это отношение управления, как и в любой иерархии. Генералы не 'определяют' своих солдат: не воспроизводят их по своему образу и подобию, ни даже по своему желанию. Но они командуют солдатами. Это опять- таки   не означает определения каждого действия, каждого движения солдата; командование ведется в определенных об­щих понятиях, а выбор средств в рамках задания остается на ус­мотрение солдата. Точно так же общебиологические и этические планы поведения 'командуют' имеющимися в распоряжении экономическими планами: осуществляя выбор между ними, включая и выключая их, отчасти модифицируя и т.п.

Что же утверждает по этому поводу марксизм? Что обще­ственное бытие определяет общественное сознание. В послед­нем советском учебнике по историческому материализму мы читаем: 'К.Маркс и Ф.Энгельс показали полную несостоятельность идеалистических воззрений на общество, которые ранее господ­ствовали в социологии. Они научно доказали, что главной и определяющей стороной общественной жизни является не иде­альный, а материальный фактор, и прежде всего производство жизненных благ. Материальное производство, согласно учению исторического материализма, составляет основу и решающую силу общественного развития, определяющую в конечном счете все другие стороны общественной жизни. Сознание людей не только является первичным по отношению к материальной жи­ зни общества, но наоборот зависит от нее, определяется ею.'

Тремя страницами ниже находим следующее, весьма приме­чательное пояснение:

'Мысли, желания, настроения людей возникают и видоизме­няются на базе их практических жизненных потребностей и зависят в конечном счете от степени развития их материального бытия, от их экономического положения в обществе.'

Таким образом, здесь происходит перестановка двух верхних уровней иерархии; утверждается, что те планы поведения, которые нам кажутся высшими, на самом деле являются производными от планов поведения — и вообще от реальности — экономи­ческого уровня. Где же 'научное доказательство' этого чрезвычайно сильного утверждения, данное якобы Марксом и Энгельсом? В учебнике мы его, конечно, не находим, ибо такового не существует и никогда не существовало в природе. Все, что можно найти на эту тему у основоположников марксизма, это указание на несколько параллелей между развитием материального производства и идеями, господствующими в обществе.

Но эти параллели (существование которых бесспорно и не Марксом впервые отмечено) ничего не доказывают. Идеи и мате­риальное производство взаимозависимы и развиваются в тес­нейшей связи, это несомненно. Вопрос состоит в том, каков ха­рактер этой связи. Никто не отрицает, что действия генералов существенно зависят от того, а в чем-то и определяются тем, ка­кие у них солдаты. Но значит ли это, что 'в конечном счете' сол­даты командуют генералами? Что от искусства полководца не зависит исход битвы?

Для отношения управления характерно то, что нижний уро­вень не определяет, а лишь ограничивает возможности; определяет-то как раз верхний, управляющий уровень: определяет выбор между различными возможностями. Имея взвод солдат, ни один, даже самый гениальный, полководец не сможет разбить армию. Только в этом тривиальном смысле и можно говорить, что бытие определяет сознание. Что же касается развития, то его пружины надо искать в области управляющего, а не управляемого.

В марксизме экономическая жизнь именуется базисом, а институты, выражающие общественное сознание, — надстройкой. С этой терминологией вполне можно согласиться. Но почему отсюда следует, что базис имеет определяющее значение, а надстройка — нечто второстепенное, производное? Такой вывод можно сделать только, если ограничить свое мышление средневековыми категориями субстанции, количества и качества, первичности и вторичности и т.п. Именно таков стиль мышления марксистов. Кибернетик и вообще современный человек, мыслящий в терминах систем и отношений, обнаружив базис и надстройку в сложной системе, скорее сделает вывод об управляющей, определяющей роли надстройки. В конце концов, и голова у человека — надстройка над телом! Так что же существенно в отличии человека от животного: