шарики, которые замерцали тусклым синим светом, после того как их встряхнули.
В подвале на коленях, нагнувшись вперед, стояла Анга, на которой остались только кожаные бриджи и сандалии. Руки скручены за спиной, от них ремешок идет вверх, к трубе. Кляп вдавлен в рот плотной повязкой, стянутой узлом на затылке вестницы. От узла тугой шнурок протянулся к веревке на руках, из-за этого спина ее была выгнута, а голова откинута назад.
Анга замычала, качая головой из стороны в сторону. На ее плечах и груди темнели засохшие дорожки крови.
Коварство было одним служителей Власти, и Максар не чурался его. Когда Сафон, перерезав идущий к трубе ремешок, поднял Ангу на ноги, бывший командер сказал ей:
– Ты можешь выжить и в будущем отомстить мне, если сейчас тихо пойдешь, куда тебя поведут. А станешь сопротивляться, – он вытащил из ножен сигур, который забрал у Анги после нападения, и показал ей. – Этим распорю тебе живот. Ты поняла? Слушаешься – и живешь дальше, чтобы мстить мне, не слушаешься – мучительно умираешь прямо сейчас.
– Думаю, мы поняли друг друга. Веди ее за мной, – сказал Максар, отворачиваясь.
– Открой.
Сафон достал отмычки. Когда он отпустил Ангу, она покачнулась – из-за потери крови вестница плохо стояла на ногах. Хорошо, что она совсем слаба, решил Максар, сейчас это только на руку.
Он придержал Ангу. Сафон открыл дверь, они вошли в кладовую со стеллажом, заваленным всякой рухлядью. В стене напротив была вторая дверь, из-под нее в кладовую проникал едва заметный синий свет.
– Шевельнешься – умрешь.
Он стащил с нее куртку. Сафон достал из кармана масленку с тонким, как игла, кончиком, просунул его в дверные петли, подвигал там, налил масло и в замочную скважину. Затем, спрятав масленку, положил ладонь на дверную ручку, сжимая в другой руке отмычки, очень медленно стал опускать ее. Тихий щелчок – и дверь приоткрылась.
Капитан убрал отмычки. Стало светлее: в зале за дверью горели два синих светильника. Сафон оглянулся, Максар кивнул и одними губами бесшумно произнес:
– Готов.
Сафон стал медленно раскрывать дверь дальше, и тут Анга громко замычала. Нагнувшись, прыгнула вперед и головой врезалась в стеллаж.
Что-то с шумом посыпалось. Сафон распахнул дверь, они с Максаром вбежали в зал.
Нагое, заплывшее жиром тело Косты бер'Маха раскинулось среди простыней и подушек, рядом на кровати прикорнул Виха. Он поднял голову. Обежавший кровать Сафон вонзил нож ему в горло, но ординарец успел тонко вскрикнуть.
Коста зашевелился, глухо забормотал. Максар встал над ним, высоко занеся сигур с гербом клана вестниц на лезвии.
Комендант открыл мутные со сна глаза, и тогда Максар ударил. Сигур вонзился в лицо Косты, пробил лоб, переносицу, развалил его голову пополам и остался торчать кверху, словно киль корабля.
– На пол! – крикнул Максар, вскидывая автомат.
Как бы ни были хороши крюкеры, они не знали этого оружия. Максар дал длинную очередь, перечеркнув пулями дальнюю сторону зала. Упавший за кроватью Сафон бросил гранату и сразу за ней – другую.
Патроны закончились, Максар низко пригнулся. Взрыв, второй… Он вскочил, подняв револьвер.
В синем свете два неподвижных тела виднелись недалеко от края помоста. Когда из-под кровати выбрался Сафон, Максар снял с ремня второй сигур Анги и бросил его на кровать.
– Ударь одного и оставь в теле другого.
– И принеси мне их разрядник! – приказал вслед Максар.
Он побежал в кладовую – Анги там не было, ее шаги доносились из коридора. Максар догнал вестницу, которая не могло бежать быстро, схватил и поволок назад. Она мычала, бешено вращая глазами, дергалась, пыталась ударить его ногами. Максар втолкнул ее в комнату, когда Сафон возвращался с разрядником в руках. Один крюкер лежал на боку, второй на животе, сигур торчал у него между лопаток. Вокруг тел расплывались лужи крови, которая в синем свете казалась фиолетовой.
– Смотри, это сделала ты по приказу Кирты бер'Вог.
