Конечно, Джеймс решил, что это очень весело, сказал, что Гарри собирается стать великим Квиддичным игроком, но мы убрали все украшения подальше, чтобы быть уверенными, что когда он пойдет, мы не будем спускать с него глаз.
Мы очень тихо отпраздновали его день рожденье — были только мы и старая Батильда, которая всегда была добра к нам и которая души не чает в Гарри. Мы очень сожалели, что ты не смог прийти, но дела Ордена всегда важнее, тем более Гарри все равно недостаточно взрослый, чтобы понять, что это его день рожденье! У Джеймса немного расстроились планы — мы заперты в доме, потому что, как я говорила, мантия-невидимка до сих пор у Дамблдора, и у нас ни единого шанса хотя бы для маленькой прогулки. Если ты сможешь навестить нас, это очень поднимет его настроение. На прошлых выходных здесь был Червехвост. Мне кажется, что он выглядел больным, но это видно из-за новостей о МакКиннонсах. Я плачу каждую ночь, когда слышу о них.
Батильда заходила на днях, она обворожительная старушка с огромным количеством историй про Дамблдора, и я не уверена, что он был бы рад, если б узнал о них! Я не знаю, во что можно верить, потому что, фактически, это кажется невероятным, что Дамблдор…
Концовка вызвала у Гарри оцепенение. Гарри стоял неподвижно, держа поразительную бумагу в бессильных пальцах, когда внутри него вспыхнули счастье и печаль, оглушающие, в равной мере, его душу. Пошатываясь, он сел на кровать.
Он прочитал письмо снова, но не смог почерпнуть из него больше информации, чем у него была после первого раза, и он решил пристально взглянуть на почерк в письме. Она писала букву «г» так же, как и писал он. Он просматривал всё письмо, чтобы найти все эти буквы и каждая из них давала ощущение маленькой дружественной волны света. Это письмо было невообразимым сокровищем, доказательством того, что Лили Поттер существовала, действительно существовала, что её теплые руки когда-то двигались вдоль пергамента, оставляли следы чернилам на этом письме, писали эти слова, слова о нем, Гарри, её сыне.
Нетерпеливо смахнув слезы с глаз, он перечитал письмо, в этот раз, концентрируясь на смысле. Это было как прослушивание полузабытого голоса. У них был кот… наверняка погибший, как и его родители в Годриковой Лощине… или он умер, когда никто не остался кормить его. Сириус купил ему его первую метлу…. Его родители знали Батильду Бэгшот; может, это Дамблдор представил их? «Мантия — невидимка до сих пор у Дамблдора…» Там еще было что-то смешное…
Гарри остановился, обдумываю слова матери. Почему Дамблдор взял мантию — невидимку Джеймса? Гарри отчетливо помнил, как директор говорил ему год назад: «Тебе не нужна мантия — невидимка, чтобы становиться невидимым». Может быть, не такой одаренный член Ордена нуждался в помощи, и Дамблдор носил её с собой? Гарри перешел дальше…
«Червехвост был здесь…» Петтигрю, предатель, выглядел «больным». А так ли это? Может, он просто знал, что видит Джеймса и Лили в живых в последний раз?
И, наконец-то, снова Батильда, которая рассказывала немыслимые истории о Дамблдоре. «Это кажется невероятным, что Дамблдор…»
Что Дамблдор что? Но было множество вещей, кажущиеся невероятными: что Дамблдор получил самые низкие оценки по Трансфигурации, к примеру, или что он мог заколдовать себе козу, как и Абефорт…
Гарри поднялся на ноги и внимательно изучил пол: может быть, кусочек письма был где-то там. Он хватал листы, рассматривал их, со рвением он анализировал и рассматривал все, как настоящий сыщик, он открывал ящики, протряхивал книги, становился на стул, чтобы руками пробежаться по верху шкафа, ползал под кроватью и креслами.
Наконец, лёжа вниз лицом на полу, он заметил что-то похожее на оборванный клочок бумаги под комодом. Когда он достал его, это оказалась та фотография, о которой говорила Лили в письме. Крупным планом на фотографии был изображен черноволосый ребенок верхом на крошечной метле, радостно хохоча, и пара ног наверняка принадлежащие Джеймсу, догоняющему его. Гарри положил фотографию в свой карман с письмом Лили и продолжил искать вторую часть листа.
После еще пятнадцати минут, однако, он был вынужден сделать вывод, что вторая половина письма матери исчезла. Может, она просто была потеряна, 16 лет, с тех пор, когда оно было написано, или оно было взято кем-то, кто обыскивал комнату? Гарри прочитал первую часть снова, в этот раз, выискивая ключи того, что могло быть на второй половине. Его игрушечная метла вряд ли могла интересовать Упивающихся Смертью…. Самой, вероятно, полезной информацией была возможность узнать больше о Дамблдоре. «Это кажется невероятным, что Дамблдор…» Что?
— Гарри? Гарри! Гарри!
— Я здесь! — Отозвался он. — Что случилось?
За дверью было слышно топанье ног, и Гермиона внезапно зашла внутрь.
— Мы проснулись и не знали, где ты! — сказала она запыхавшись. Она повернулась и закричала на полную мощь, «Рон! Я нашла его!»
Раздраженный голос Рона был слышен несколькими этажами ниже:
— Хорошо! Передай ему от меня, что он мерзавец!
— Гарри, не исчезай, пожалуйста, мы волновались! Почему ты взобрался сюда?
Она пристально взглянула на обыскиваемую комнату.
— Что ты здесь делал?
— Посмотри, что я нашел.
Он вынул письмо его матери. Гермиона взяла его и читала, пока Гарри смотрел на неё. Когда она достигла конца страницы, она взглянула на него:
— О, Гарри…
— И это тоже.
Он потянул ей оборванную фотографию, и Гермиона улыбнулась, глядя на ребенка, изображенного на игрушечной метле.
— Я искал вторую часть письма, — сказал Гарри, — но её нет здесь.
Гермиона оглянулась вокруг.
— Ты сделал весь этот беспорядок или он был здесь до того как ты пришел?
— Кто-то обыскивал комнату до меня, — ответил Гарри.
— Я так и поняла. Каждая комната, в которую я заглядывала по пути наверх, была в беспорядке. За чем они приходили, как ты думаешь?
— За информацией об Ордене, если это был Снейп.
— Но ты не думаешь, что у него уже было всё необходимое, я имею ввиду, он же был в Ордене, не так ли?
— Ну, тогда… — сказал Гарри, продолжая отстаивать свою теорию, — что насчет информации о Дамблдоре? Вторая страница письма, к примеру. Ты же помнишь о Батильде, которую мама упоминала в письме, ты знаешь, кто она?
— Кто?
— Батильда Бэгшот, автор…
— «Истории Магии», — сказала Гермиона, выглядя заинтересованной. — Так твои родители знали её? Она была невероятным волшебным историком.
— И она до сих пор жива, — сказал Гарри, — и она живет в Годриковой Лощине. Тётушка Рона Мюриэль говорила о ней на свадьбе. Она знала и семью Дамблдора. Было бы очень интересно поговорить с ней, правда?
В улыбке Гермионы было немного больше понимания, она показывала Гарри свое расположение к нему. Он забрал письмо и фотографию и сложил их в кошелек, висевший на его шее и, не глядя на неё, оставил их себе.
— Я понимаю, почему ты хочешь поговорить с ней о твоих маме и папе, и о Дамблдоре тоже, — сказала Гермиона. — Но это не может реально помочь нам в наших поисках Хоркруксов, не так ли?
Гарри не ответил, и она продолжила:
— Гарри, я знаю, ты очень хочешь попасть в Годрикову Лощину, но я боюсь. Я боюсь, ведь как просто эти Пожиратели Смерти нашли нас вчера! Это только заставляет меня чувствовать болльше чем обычно, что мы должны избегать того места, где похоронены твои родители. Я уверена, что они ждут твоего прихода.
— Этого может и не быть, — ответил Гарри, до сих пор избегая смотреть на неё. — На свадьбе, Мюриэль сказала чепуху про Дамблдора. Я хочу знать правду…
Он рассказал Гермионе все, что Мюриэль тогда сказала ему. Когда он закончил, Гермиона сказала:
— Конечно, теперь я вижу, почему это расстраивает тебя, Гарри…
— Я не расстроен, — солгал он, — я всего лишь хочу знать — правда это или…
— Гарри, ты действительно думаешь, что получил правду от старой злобной старухи как, например, Мюриэль или Рита Скитер? Как ты можешь верить им? Ты знал Дамблдора!
— Я думал, что знал, — пробормотал он.
— Но ты ведь знаешь, сколько правды во всем, что Рита Скитер писала про тебя! Додж прав, как ты можешь позволять всем этим людям порочить память о Дамблдоре?
Он отвернулся, пытаясь утаить негодование, которое он чувствовал. Это было снова: выбирай чему верить. Он хотел правду. Почему каждый решал, нужна ли она ему?
Пойдем вниз в кухню? — предложила Гермиона после небольшой паузы. — Найдем что-нибудь на завтрак?
Он нехотя согласился и последовал за ней на лестничную площадку и прошел мимо второй двери. На ней была глубокая царапина на покраске под небольшой подписью, которую он не заметил в темноте. Он остановился на вершине лестницы, чтобы прочитать её. Эта была напыщенная короткая надпись, четко написанная от руки, эта была та разновидность фраз, которые мог бы приклеить Перси Уизли на свою комнату:
Возбуждение разлилось в Гарри, но он не был уверен почему. Он прочитал фразу снова. Гермиона уже была на одну площадку ниже него.
— Гермиона, — сказал он, и был удивлен, что его голос был таким тихим. — Вернись сюда.
— В чем дело?
— Р.А.Б. Я думаю, что нашел его.
Послышалось затрудненное дыхание и вскоре Гермиона прибежала обратно.
— В письме твоей мамы? Но я не видела…
Гарри покачал головой, указывая на табличку Регулуса. Она прочла это, а потом схватила руку Гарри так крепко, что он поморщился.
