что изучает старый гобелен с генеалогическим деревом Блэков. Гермиона вскрикнула. Гарри достал палочку и быстро повернулся, затем увидел серебристого Патронуса, пролетающего сквозь окно комнаты и приземляющегося на полу перед ними. Патронус принял форум горностая и заговорил голосом отца Рона.

— Семья в безопасности, не отвечайте, за нами следят.

— Патронус растворился в воздухе. Рон застонал, усаживаясь на диван, Гермиона подсела к нему, сжимая его руку.

— Они в порядке, они в порядке! — шептала она, и Рон почти засмеялся и обнял её.

— Гарри, — сказал он через плечо Гермионы, — я…

— Нет проблем, — сказал Гарри, чувствуя себя хуже, пока боль в голове росла. — Это твоя сеьмя, конечно, ты волновался. Я бы чувствовал себя так же. — Он подумал о Джинни. — Я так себя и чувствую.

Боль в шраме достигала своей апогея, горя так же, как и в Норе. Он едва слышал, как Гермиона сказала «Я не хочу оставаться одна. Можно мы поспим в спальных мешках, которые я принесла, здесь?»

Он слышал, как Рон согласился. У него больше не было сил сопротивляться боли. Нужно было сдаваться.

— Ванная, — пробормотал он и вылетел из комнаты очень быстро, даже не переходя на бег.

Он едва успел: запирая дверь дрожащими руками, он обхватил голову и упал на пол, затем вспышка агонии, он почувствовал ненависть, которая принадлежала не ему, как она овладевала его душой. Он увидел длинную комнату, освещённую лишь светом камина, а на полу лежал огромный светловолосый Пожиратель Смерти, крича и дёргаясь, над ним стоял человек с поднятой палочкой. Гарри заговорил высоким холодным беспощадным голосом.

— Ещё, Роул, или мы закончим и Нагини тебя скушает? Лорд Волдеморт не уверен, что он простит в этот раз… Ты вызвал меня для того, чтобы сказать, что Гарри Поттер снова убежал? Драко, покажи Роулу, как мы им недовольны… Сделай это или сам узнаешь!

В огонь полетело полено. Пламя занялось, его свет появился на испуганном остром белом лице — словно выныривая с большой глубины, Гарри тяжело задышал и открыл глаза.

Он раскинулся на холодном чёрном мраморном полу, его нос всего лишь в сантиметрах от серебряных змей, на которых стояла ванна. Он сел. В его сознании застыл образ мрачного, окаменевшего лица Малфоя. Гарри чувствовал отвращение к тому, что он увидел, судя по всему, Драко действительно подчинялся Волдеморту.

В дверь коротко постучали, и Гарри подпрыгнул, когда до него донёсся голос Гермионы.

— Гарри тебе нужна твоя зубная щётка? Она у меня.

— Да, ладно, спасибо, — сказал он, пытаясь говорить так, будто всё было в порядке, и встал, чтобы впустить её.

Гарри проснулся на следующее утро рано, закутанный в спальный мешок, на полу гостиной. Кусочек неба был виден между тяжелыми шторами. Оно было спокойное, светло-голубое, словно разбавленные чернила, приблизительно между ночью и рассветом, и ничего не нарушало тишину, кроме медленного, глубокого дыхания Рона и Гермионы. Гарри мельком взглянул на темные очертания, созданные на полу за ним. У Рона был приступ галантности, и он настойчиво требовал, чтобы Гермиона спала на подушках с дивана, и её силуэт возвышался над ним. Её рука изогнулась к полу, её пальцы находились в дюйме от пальцев Рона. Гарри был удивлен: разве могла ли так упасть рука во время сна? Эта мысль заставила его почувствовать себя странно одиноким.

Он поднял глаза на темный потолок, на покрытый паутиной канделябр. Меньше, чем двадцать четыре часа назад, он стоял на солнечном свету у входа в шатер, поджидая свадебных гостей, чтобы провести их. Это казалось не настоящей жизнью. Что должно было случиться сейчас? Он лежал на полу и думал о Хоркруксах, о устрашающей, сложной миссии, которую Дамблдор оставил ему…. Дамблдор…

Печаль, которой он был одержим с тех пор, как умер Дамблдор, стала другой сейчас. Обвинение, услышанное от Мюриэль на свадьбе, казалось, уютно устроилось в его мозге, как какая-то болезнь, заражая его память о волшебнике, которого он идеализировал. Разве мог Дамблдор позволить случаться этим вещам? Был ли он как Дадли, терпевший пренебрежение и игнорирование так долго, как только это не затрагивало его? Мог ли он вернуть назад сестру, заключённую в тюрьму и скрывавшуюся?

Гарри думал о Годриковой Лощине, о могиле Дамблдора никогда не упоминавшейся там, он думал о таинственных вещах, оставленных без разъяснения в Дамблдоровом завещании, и возмущение переполняло его в темноте. Почему Дамблдор не сказал ему? Почему не объяснил? Заботился ли Дамблдор на самом деле о Гарри? Или Гарри был ничем иным, как игрушкой, отполированной и блестящей, которой нельзя было никогда довериться?

Гарри не мог остаться лежать там с горькими мыслями за компанию. Бесполезно было что-нибудь делать, нужно было отвлечь внимание. Он вылез из спального мешка, поднял свою палочку, и, крадучись, вышел из комнаты. на лестничной площадке он прошептал: «Люмос» и, в свете палочки, начал взбираться вверх. На втором пролете была комната, в которой он и Рон спали в последнее время, когда были здесь; он заглянул в неё. Двери шкафа стояли открытыми и постельное бельё вывалилось оттуда. Гарри вспомнил об опрокинутой ноге тролля внизу. Кто-то обыскивал дом, пока Орден отсутствовал. Снейп? Или возможно Мундугус, который часто крал из этого дома и до и после смерти Сириуса? Гарри пристально взглянул на скитальца на портрете, который иногда вмещал в себя Финеаса Найджелуса Блэка, пра-пра-прадедушку Сириуса. Но он был пуст, ничего не показывая, кроме вытянутого грязного полотна. Очевидно, Финеас Найджелус проводил ночь в кабинете директора в Хогвартсе.

Гарри продолжил взбираться наверх, пока не достиг самой верхней лестничной площадки, где было только две двери. Одна показывала скучную дверную табличку с надписью Сириус. Гарри никогда до этого не был в комнате своего крестника. Он толкнул дверь, держа свою палочку высоко, чтобы пролить как можно больше света. Комната была просторная и, видимо, когда-то была красивой. Там была большая кровать с резными деревянными спинками, высокое окно с мрачными вельветовыми шторами, и люстра, покрытая пылью, огарки свеч до сих пор покоились в углублениях, застывший воск повис в виде сосулек. Тонкий слой пыли покрывал картины на стенах и переднюю спинку кровати; паутина тянулась от люстры до вершины большого деревянного шкафа, а когда Гарри продвинулся внутрь комнаты, то услышал писк взволнованной мыши.

Подростком, Сириус обклеил все стены постерами и картинками, поэтому только маленькая часть стены проглядывала серебристо-серым шёлком. Гарри мог допустить, что родители Сииуса не могли убрать Заклятие Вечного Приклеивания, чтобы снять все со стен, потому что он был уверен, что они не хотели, чтобы их высоко ценимый сын жил в декорациях. Сириус же выбрал путь досаждения своим родителям. Там было несколько огромных флагов Гриффиндора с выгоревшими ярко-красным и золотым цветами, для подчеркивания его отличия от всей остальной «Слизеринской» семьи. Там было много фотографий с маггловскими мотоциклами, а также (Гарри начал восторгать мужеством Сириуса) несколько постеров с одетыми в бикини маггловскими девушками. Гарри мог подтвердить, что они были магглами, потому что они оставались неподвижными внутри их фотографий, на бумаге были видны тусклые улыбки и замороженные глаза. Они очень контрастировали с остальными волшебными фотографиями на стене, которые изображали фотографию с четырьмя студентами Хогвартса, которые стояли рука об руку, и улыбались в камеру.

С увеличивающимся удовольствием, Гарри узнал своего отца; его непослушные черные волосы были взъерошены на затылке так же как у Гарри, и он тоже носил очки. Сзади него стоял Сириус, легкомысленно красивый, его немного надменное лицо выглядело таким молодым и счастливым, каким Гарри его никогда не видел при жизни Сириуса. Справа от Сириуса стоял Петтигрю, больше чем на голову ниже, полный, с водяными глазками, переполненные удовольствием быть включенным в эту компанию друзей, с почитаемыми бунтарями как Джеймс и Сириус. Слева от Джеймса стоял Люпин, даже тогда выглядевший потрёпанным, но и у него была та же атмосфера радостного сюрприза в нахождении себя включенным в компанию… или это было просто потому, что Гарри знал, как это всё было, все, что он видел на фотографии? Он попытался снять фотографию со стены, ведь теперь это было всё его, после того, что Сириус оставил это ему, но она не сдвинулась с места. Сириус не оставил не единого шанса своим родителям переделать его комнату.

Гарри взглянул на пол. Небо за окном начало светлеть. Луч света обнаружил кусочки бумаги, книги, и остальные маленькие вещи, разбросанные по ковру. Видимо, комната Сириуса также подвергалась обыску, несмотря на то, что наверняка была оценена, как ничего не стоящая. Несколько книг были грубо оторваны от своих обложек, множество страниц устилали пол.

Гарри наклонился, подобрал пару кусочков бумаги, и просмотрел их. Он увидел отрывки из старого издания «Истории Магии» Батильды Бэгшот, также он нашел брошюры по содержанию и техническому обслуживанию мотоцикла. Третий же листок был помятым и написанным от руки. Он расправил его.