их, позволил бы Дамблдор мне преподавать в этой великой школе, оказывал бы он мне такое доверие все эти годы, не докажи я ему своих способностей?

Гарри пробормотал что-то неразборчивое.

— Я хорошо помню мой первый разговор с Дамблдором, — продолжила профессор Трелони, немножко хрипло. — Он был очень впечатлён, конечно, глубоко впечатлён… Я остановилась в «Кабаньей Голове», случайно, конечно, никому её не порекомендую — клопы, милый мальчик, — правда, тогда мои средства… Дамблдор оказал мне любезность, встретившись со мной у меня в номере. Он расспрашивал меня… должна признаться, сначала я думала, что у него насчёт Прорицания предубеждение… и я помню, как начала себя чувствовать немножко странно, ну, я в тот день почти не ела… но потом…

Сейчас — впервые — Гарри стал слушать её со всем вниманием, он же знал, что тогда случилось: профессор Трелони сделала пророчество, которое поменяло всю его жизнь, пророчество о нём и Волдеморте.

— …но потом нас грубо прервал Северус Снэйп!

— Что?

— Да, там была какая-то возня за дверью, потом дверь распахнулась, и за ней были этот грубиян- бармен и Снэйп, который мямлил, что-де заблудился и не туда свернул с лестницы; хотя мне-то, боюсь, показалось, что он подслушивал нашу беседу с Дамблдором — видишь ли, он тогда сам искал работу, и, без сомнения, надеялся получить подсказку! Ладно, после этого, знаешь, Дамблдор стал гораздо более расположен предоставить мне место, и я не могу не думать, Гарри, потому, что он почувствовал разницу между мной — с моими скромными манерами и очевидным талантом — и нахальным, бесцеремонным юнцом, что готов подслушивать под дверьми — Гарри, дорогой?

Профессор Трелони оглянулась через плечо, и только тут поняла, что Гарри уже не рядом с ней; он остановился как вкопанный, и их сейчас разделяло футов десять.

— Гарри? — повторила она неуверенно.

Возможно, его лицо побелело — с таким беспокойством, даже страхом, смотрела на него профессор Трелони. Гарри застыл как каменный — потрясение волнами обрушивалось на него, волна за волной, смывая всё — кроме знания, которое скрывали от него так долго…

Это Снэйп подслушал пророчество. Это Снэйп рассказал о пророчестве Волдеморту. Снэйп и Питер Петтигрю — это они вместе послали Волдеморта на охоту за Лили, и Джеймсом, и их сыном…

Ничто другое для Гарри уже не имело значения.

— Гарри? — повторила профессор Трелони. — Гарри… я думала, что мы собираемся вместе увидеть директора школы?

— Вы останетесь здесь, — сказал Гарри непослушными губами.

— Но, дорогой… Я собиралась рассказать ему, как на меня напали в Комнате…

— Вы останетесь здесь! — повторил Гарри со злостью.

Оставив растерянную и встревоженную Тролони, он понесся мимо неё, свернул в коридор к кабинету Дамблдора, проорал пароль стоящей на карауле одинокой горгулье и взбежал по двигающейся винтовой лестнице, прыгая через три ступеньки. Он не постучал в дверь кабинета Дамблдора, он забарабанил по ней, и спокойный голос ответил «Войдите» уже после того, как Гарри влетел в комнату.

Феникс Фокс оглянулся, в его блестящих чёрных глазах мерцал отражённый золотой свет заката за окном. Дамблдор стоял у окна, глядя на замковые окрестности, и держал в руках длинный чёрный дорожный плащ.

— Отлично, Гарри, я обещал, что ты пойдёшь со мной.

Мгновение или два Гарри ничего не понимал; разговор с Трелони изгнал всё остальное из его головы, и его мозг соображал очень медленно.

— Пойти… с вами…?

— Конечно, только если ты хочешь.

— Если я…

И тут Гарри вспомнил, зачем он, собственно, шёл в кабинет Дамблдора.

— Так вы её нашли? Вы нашли Разделённую Суть?

— Полагаю, что да.

Гнев и негодование столкнулись с потрясением и возбуждением, и несколько мгновений Гарри не мог говорить.

— Страх тут совершенно естественен, — сказал Дамблдор.

— Я не боюсь! — тут же сказал Гарри, и это было правдой; что бы он ни чувствовал — но только не страх. — Что это за Разделённая Суть? Где она?

— Я точно не знаю, чем она является — хотя я думаю, что мы можем исключить змею — но я полагаю, что это скрыто в пещере на побережье за много миль отсюда, в пещере, которую я очень долго пытался найти: той самой пещере, в которой Том Ребус когда-то перепугал двух детей из приюта во время ежегодной экскурсии. Ты не забыл?

— Нет, — сказал Гарри. — Как это защищено?

— Я не знаю; у меня есть подозрения, но они могут быть совершенно неправильными, — Дамблдор помолчал, прежде чем продолжить. — Гарри, я обещал, что ты сможешь пойти со мной, и я не отказываюсь от своего слова, но было бы неправильно не предупредить тебя, что это будет чрезвычайно опасно.

— Я пойду, — сказал Гарри, прежде чем Дамблдор закончил фразу. Он так кипел от гнева на Снэйпа, что его решимость сделать что-нибудь отчаянное и опасное выросла за последние несколько минут в десять раз. Это, наверное, отразилось на лице Гарри, поскольку Дамблдор отошёл от окна, внимательно посмотрел на Гарри, и между его серебряными бровями залегла небольшая складка.

— Что с тобой случилось?

— Ничего, — быстро солгал Гарри.

— Что расстроило тебя?

— Я не расстроен.

— Гарри, ты никогда не был силён в Окклюменции…

Это слово стало искрой, которая зажгала ярость в Гарри.

— Снэйп! — сказал он, очень громко, и позади тихо ухнул Фокс. — Снэйп, вот кто случился! Он сказал Волдеморту о пророчестве, да, он, он слушал за дверью, Трелони мне сказала!

Выражение лица Дамблдора не изменилось, но Гарри подумал, что под кровавым отсветом закатного солнца оно побледнело. Некоторое время Дамблдор молчал.

— Когда ты узнал об этом? — спросил он наконец.

— Только что! — Гарри с огромным трудом удалось не заорать. Но в следующий момент он уже не мог сдержаться: — А ВЫ ПУСТИЛИ ЕГО ЗДЕСЬ УЧИТЬ, А ОН НАВЁЛ ВОЛДЕМОРТА НА МОИХ МАМУ И ПАПУ!

Тяжело дыша, словно он только что дрался, Гарри отвернулся от Дамблдора, который и бровью не повел, и начал ходить туда-сюда по кабинету, туго вытирая ладонью костяшки пальцев и собирая все свои силы без остатка, чтобы не поддаться желанию всё вокруг разнести. Он хотел обрушить всю свою ярость на Дамблдора, но он также хотел идти с ним, пробовать уничтожить Разделённую Суть; он хотел сказать ему, что он доверял Снэйпу, как старый дурак, но он боялся, что Дамблдор не возьмет его с собой, если он не справится со своим гневом…

— Гарри, — спокойно сказал Дамблдор. — Пожалуйста, выслушай меня.

Прекратить неустанное хождение по кабинету было так же трудно, как и удержаться от крика. Гарри остановился, прикусив губу, и взглянул в спокойное лицо Дамблдора.

— Профессор Снэйп сделал ужасную…

— Только не говорите мне, сэр, что подслушивать под дверью — это ошибка!

— Пожалуйста позволь мне закончить. — Дамблдор дождался короткого кивка Гарри, и продолжил. — Профессор Снэйп сделал ужасную ошибку. Он всё ещё служил лорда Волдеморту, в ту ночь, когда ему удалось услышать первую половину пророчества профессора Трелони. Естественно, он поспешил рассказать услышанное своему хозяину, ведь того это касалось самым глубочайшим образом. Но он не знал — он не имел никакой возможности знать — ни того, на какого мальчика Волдеморту должно охотиться, ни того, что родители мальчика, которых Волдеморту предстояло уничтожить в своём губительном походе, были людьми, которых Снэйп знал, твоими матерью и отцом…