сквозь полосы промозглого тумана, то снова выныривал на бледный солнечный свет. Во время одного из этих светлых промежутков, когда солнце оказалось почти над головой, в купе наконец вошли Рон и Эрмиона.
— Скорей бы тележка с едой, я с голоду умираю, — тоскливо пожаловался Рон, плюхнувшись на сиденье рядом с Гарри и потирая живот. — Привет, Невилл. Привет, Луна. А знаешь что? — добавил он, повернувшись к Гарри. — Малфой свои обязанности префекта не исполняет. Сидит в купе со слитеринцами — и всё — мы его по дороге видели.
Гарри выпрямился. Нетипично для Малфоя — упускать возможность продемонстрировать свою власть префекта, которой он с таким удовольствием злоупотреблял весь прошлый год.
— И что он сделал, когда заметил вас?
— Как обычно, — Рон изобразил рукой неприличный жест. — Однако не похоже на него, правда? То есть это-то, — он повторил жест, — как раз похоже, но вот почему он не отправился издеваться над первоклашками?
— Без понятия, — сказал Гарри, но мысли его понеслись вскачь. Не говорит ли это о том, что у Малфоя в голове дела поважнее, чем доставать младших учеников?
— Возможно, ему больше понравилось в Отряде инквизиторов, — предположила Эрмиона, — и быть просто префектом теперь кажется пресновато?
— Я так не думаю, — возразил Гарри. — Я думаю, что…
Но прежде чем он успел изложить свою теорию, дверь купе снова отъехала в сторону, и к ним втиснулась запыхавшаяся третьеклассница.
— Мне поручено передать это Невиллу Лонгботтому и Гарри П-Поттеру, — встретившись глазами с Гарри, девочка запнулась и покраснела. В руках она держала два свитка пергамента, перевязанные фиолетовыми ленточками. Удивлённые, Гарри и Невилл взяли свитки — на них были написаны имена адресатов, — и девочка, спотыкаясь, вышла из купе.
— Что это? — полюбопытствовал Рон, когда Гарри развернул свой пергамент.
— Приглашение, — ответил Гарри.
«Гарри, я буду чрезвычайно рад, если Вы разделите со мною обед в моём купе „С“.
Искренне Ваш,
Профессор Г.Е.Ф. Хорохорн».
— Кто такой профессор Хорохорн? — спросил Невилл, ошеломлённо глядя на адресованное ему аналогичное приглашение.
— Новый учитель, — откликнулся Гарри. — Ну, пожалуй, надо пойти, как ты думаешь?
— Но я-то ему зачем? — занервничал Невилл — он словно ожидал наказания.
— Понятия не имею, — пожал плечами Гарри, но это была не совсем правда, хотя ничто не подтверждало верность его догадки. — Слушай, — добавил он, следуя внезапному побуждению, — давай пойдём под плащом-невидимкой. Тогда мы сможем по пути понаблюдать за Малфоем — посмотрим, что он там делает.
Ничего, однако, из этой затеи не вышло — под плащом-невидимкой невозможно было преодолеть коридоры, заполненные учениками, уже вставшими на вахту в ожидании тележки с едой. Разочарованный, Гарри упрятал плащ обратно в сумку, мечтая о том, как здорово было бы вообще носить его постоянно, чтобы избежать всего этого разглядывания — ему показалось, что с его прошлого похода по коридорам поезда оно даже усилилось. То и дело кто-нибудь с шумом выскакивал из купе, чтобы рассмотреть Гарри получше. Лишь Чоу Чанг, заметив приближение Гарри, тут же метнулась прочь. Проходя мимо купе, Гарри через окно в двери увидел, как она увлечённо беседует со своей подружкой Мариэттой. И хотя на лице у Мариэтты лежал густой слой косметики, он не мог до конца скрыть своеобразную композицию из прыщей, по-прежнему украшающих её кожу. Ухмыльнувшись, Гарри прибавил шаг.
Добравшись до купе «С», молодые люди сразу поняли, что они отнюдь не единственные приглашённые, хотя Гарри, судя по энтузиазму, с которым Хорохорн его приветствовал, был самым желанным гостем.
— Гарри, мальчик мой! — подпрыгнув при виде Гарри, воскликнул Хорохорн, и его громадный живот, обтянутый бархатом, казалось, заполнил целиком ещё остававшееся в купе пространство. Его гладкая лысая голова и великолепные серебристые усы блестели в лучах солнца так же ярко, как золотые пуговицы на бархатном жилете. — Рад тебя видеть, рад тебя видеть! А вы, должно быть, мистер Лонгботтом!
Невилл робко кивнул. По знаку Хорохорна они сели друг напротив друга, заняв два последних пустых места прямо у двери. Гарри быстро оглядел других гостей.
Он узнал одного слитеринца с их потока, рослого чернокожего юношу со скуластым лицом и удлинёнными раскосыми глазами. Также там присутствовали двое незнакомых Гарри семиклассников и Джинни, втиснувшаяся в угол возле Хорохорна с таким видом, будто сама не вполне понимала, как она сюда попала.
— Ну что ж, представим вам присутствующих, — продолжал Хорохорн. — Блэйза Забини вы, конечно же, знаете — он ваш однокашник…
Забини демонстративно их проигнорировал; Гарри с Невиллом ответили тем же — гриффиндорские и слитеринские ученики принципиально друг друга не воспринимали.
— Это Кормак Мак-Лаган. Вам, может быть, приходилось сталкиваться? Нет?
Мак-Лаган, крупный парень с жёсткими, как проволока, волосами, махнул рукой, и Гарри с Невиллом кивнули в ответ.
— Это Марк Белби, не знаю, знакомы ли вы?..
Белби, худой и нервный на вид, принуждённо улыбнулся.
— …а эта очаровательная юная леди говорит, что знает вас! — закончил профессор.
Джинни за спиной у Хорохорна состроила Гарри и Невиллу рожицу.
— Ну а теперь — и это самое приятное, — добродушно заговорил Хорохорн, — можно познакомиться со всеми вами получше. Вот, берите салфетки. Я захватил собственный ланч — тележка, насколько я помню, привозит в основном лакричные палочки, а пищеварению несчастного старика они не под силу… Фазана, Белби?
Белби вздрогнул и взял кусочек фазаньей тушки.
— Я тут как раз рассказывал юному Марку, что имел удовольствие обучать его дядю Дамокла, — сообщил Хорохорн Гарри и Невиллу, пуская по кругу корзинку с булочками. — Выдающийся волшебник, выдающийся, и свой Орден Мерлина он более чем заслужил. Вы часто видите дядю, Марк?
К несчастью, Белби только что откусил большой кусок. Торопясь ответить, он слишком быстро сглотнул, побагровел и закашлялся.
—
— Нет… нечасто, — выдавил Белби. На глазах у него выступили слёзы.
— Ну разумеется! Он, я полагаю, занят работой? — Хорохорн вопросительно взглянул на Белби. — Не думаю, что он изобрёл бы Аконитовое зелье, не трудясь действительно от души!
— Наверное, да… — начал Белби, который, видимо, боялся откусить ещё, пока не уверится, что Хорохорн с ним уже закончил. — Э-э… они с моим отцом не в лучших отношениях, понимаете, так что я не очень-то знаю…
Голос его затих и прервался, когда Хорохорн холодно улыбнулся и повернулся к Мак-Лагану.
— Теперь вы, Кормак, — обратился к нему профессор. — Мне посчастливилось узнать, что вы частенько видитесь с вашим дядей Тиберием — у него есть довольно впечатляющая фотография, где вы вдвоём охотитесь на клинохвостов — думаю, в Норфолке?
— Ага, шикарная поездка, — сказал Мак-Лаган. — Мы были с Берти Хиггсом и Руфусом Скримджером… Ясное дело, ещё до того, как он стал министром…
— А, так вы знаете ещё и Берти, и Руфуса? — просиял Хорохорн. Теперь он пустил по кругу поднос с пирожками, которых Белби каким-то образом не досталось. — Тогда скажите мне…
Всё было, как и ожидал Гарри. Судя по всему, каждого здесь пригласили потому, что он имел отношение к кому-нибудь известному или влиятельному — за исключением Джинни. Забини, отвечавший на вопросы после Мак-Лагана, оказался сыном ведьмы, прославившейся своей красотой (насколько Гарри понял, она была замужем семь раз, и все её мужья таинственным образом умирали, оставляя ей кучи золота).
