праведников. Но только не мужчину! Не мужчину с глазами ясными, как летний день, и с циничным отношением к женщинам.
Ничего другого, кроме как предаваться думам, теперь не оставались. И этого занятия ей хватит до конца жизни.
Вообще-то Олден Грэнвилл пытался вести себя по-своему достойно. Этот человек взволновал ее сердце. Так почему она не попыталась понять его лучше?
В кабинете лорда Эдварда было довольно тихо. Городской дом спал, издавая случайные вздохи словно мебель расслаблялась во время своих тайных снов. Олден присел на подоконник и с минуту осматривал темную комнату. Здесь он потерял поместье. Как он мог так сильно захмелеть от небольшого количества вина? Не иначе как лорд Эдвард подлил что-то. Какое-то зелье, затуманившее разум.
Ломберный столик пребывал в дремоте, его предательская поверхность хранила молчание. Пустой столик у стены тоже оставался беззвучным. Но есть же хоть что-то в этом доме, что можно заставить говорить, раскрыть свои секреты и подсказать, куда увезли Джульетту!
Олден бесшумно скользнул в комнату. Скорее всего сына герцога сейчас нет в доме, но вокруг было полно слуг. Если его сейчас обнаружат, он будет уничтожен, прежде чем люди разберутся, кто он такой. Так что потом уже не придется посмеяться и пошутить над этой историей с джентльменами. Криво улыбаясь риску, Олден открыл заслонку фонаря и начал поиски.
Он действовал методично и основательно. Там, где ящики были заперты, он доставал из кармана набор ключей и открывал замки. Какое счастье, что сын герцога избрал для визита именно эту куртизанку! Кларинда Кеннеди в прошлом привечала и Олдена. Вняв несложным уговорам, женщина выкрала ключи у лорда Эдварда из кармана. Пока сын герцога наслаждался ее экзотическими услугами, Олден занимался изготовлением дубликатов.
Ящики письменного стола добровольно уступали его искусным рукам. В полной тишине, под направленным пучком света фонаря Олден изучал бумаги. Сейчас он уяснил, что Давенби подразумевал под «империей» вложений лорда Эдварда. Олден бегло перечитал письма от покинутых им женщин. Далее он обнаружил копию договора с Джорджем Хардкаслом о включении последнего в совместный бизнес. Но ни в одной из бумаг не встретилось упоминания, куда они определили Джульетту.
Олден опустил заслонку фонаря, вышел в коридор и через несколько секунд был у лестницы. Ступеньки прогнулись под его весом и жалобно заскрипели. Он замер на мгновение. Но ни одна дверь не открылась, и никто из слуг не бросился на него с дубиной или пистолетом. Он прошел в спальню лорда Эдварда и снова достал связку с ключами.
Ящики шифоньера плавно выдвинулись. В них аккуратными стопками лежали рубашки, но никаких записей о Джульетте. Но зачем, спрашивается, писать, куда ее отправили? Лорд Эдвард упрятал ее в сумасшедший дом – и, счастливый, умыл руки. Уверен, что она останется там навсегда. Будь он сейчас здесь, Олден легко мог бы его убить и свершить правосудие. Он почти хотел, чтобы в эту минуту открылась дверь и в комнату вошел ничего не подозревающий сын герцога.
С болью в сердце Олден подошел к окну и посмотрел на спящий Лондон, на каминные трубы в лунном свете. Эта спокойная картина была обманчива. Мужчины и женщины, находившиеся под крышами, пировали, строили планы и бранились, одни – проклиная судьбу, другие – собственную натуру. Люди боролись за существование в этом мире, но сам мир не интересовало, выживут они или умрут. С тех пор как Олден вернулся из Италии, это была и его жизнь: образчик бессмысленных, хладнокровных рисков. Сейчас он предпочел бы никогда не видеть этого лондонского ада и его кофеен.
Он закрыл заслонку фонаря, повернулся и пошел обратно через комнату Эдварда Вейна. Пучок лунного света, струившегося сквозь парчовые гардины, падал на туалетный столик около кровати. На нем поблескивал золоченый подсвечник с наполовину догоревшей свечой, Олден остановился и посмотрел на лежавшую рядом книгу в кожаной обложке. Тремя шагами он достиг стола и раскрыл страницы, обнаружив там несколько сложенных листков. У него заколотилось сердце.
Открыв заслонку фонаря, он принялся читать неразборчивый почерк. В истлевших от времени бумагах тоже не было никаких указаний, куда увезли Джульетту. И хотя ее имя нигде не упоминалось, сведения, содержащиеся в этих листках, могли бы сделать ее свободной уже сейчас.
– Не просите ни книг, ни письменных принадлежностей, – сказала миссис Уэлланд. – Вам нельзя читать и писать. Это только перегреет ваш и без того воспаленный ум. Сколько вы будете говорить об этом, столько же останетесь с кляпом во рту. А будете упорствовать дальше, вас посадят в темную комнату.
Джульетта посмотрела на высокое окно и промолчала. Она даже не рассердилась на миссис Уэлланд. По крайней мере, пока эта женщина здесь, мужчины к пациентке не притронутся. Она прислушалась к цоканью каблуков, когда надзирательница прошла к выходу и забренчала ключами, висевшими у нее на поясе.
Из коридора донесся мужской голос. Джульетта узнала Билла, санитара. Несколько секунд она лежала совершенно неподвижно, едва дыша. «Миссис Уэлланд, не уходите! Прошу вас, мэм!»
За дверью звякнули ключи. Было слышно, как женские шаги удаляются по коридору. Потом другие, тяжелые мужские шаги направились к ее комнате. Джульетта узнала походку Билла. Она закрыла глаза, когда мужчина дыхнул ей в лицо.
– А ты хорошенькая потаскушка, Полли, – сказал он.
Джульетта старалась не дергаться, хотя понимала, что происходит. Обшарив ее одежду, Билл двинулся к вырезу платья. Его грубые пальцы проникли под лиф, заставляя кровь сворачиваться в жилах, отравляя каждое светлое воспоминание.
– Тебе нравится? – сказал Билл, нащупав корявым пальцем сосок. – Говорят, тебе не хватает мужчины. Я могу вернуться к тебе ночью?
Неожиданно воздух прорезал женский крик. Билл выругался. Джульетта услышала скрип сапог и хлопок двери. Ключ повернулся в замке, и потом все стихло.
«Хорошо еще, что Билл не появлялся здесь ночью. Но, конечно, это только вопрос времени. Тогда, наверное, действительно можно сойти с ума», – подумала Джульетта.
Олден помедлил секунду, наблюдая через улицу, когда муж Джульетты отбудет по делам. Небольшой дом Хардкасла – его адрес Олдену дал Роберт Давенби – находился в районе, населенном торговцами. Джордж привез сюда Джульетту после того, как они докинули Грейсчерч-Эбби. Здесь ее обследовали доктора и признали умалишенной.
Разумеется, письменные показания Кейт и Тилли были расценены как убедительное доказательство ее
