секретности. Олден предложил снять комнату в городском доме лорда Брейсфорта, где хозяин устраивал вечеринку. Вечеринку без благородных дам – точнее, без своей супруги, которая уехала в деревню навестить родственников. Женщины, присутствовавшие на подобных сборищах, не претендовали называться леди. Олдена, конечно, не пригласили, но это не имело значения. К тому времени когда он приехал, все были пьяны, включая привратника.

Олден прошел через анфиладу комнат с любопытным декором – полуобнаженными женщинами. Посреди одной из комнат стоял сам лорд Брейсфорт, с кружевной дамской подвязкой, закрепленной вокруг его лысой макушки. Его парик и жилет отсутствовали, равно как и застежки на бриджах. Бронзовые пуговицы валялись на столе, подобно рассыпавшимся монетам. Компаньонка его светлости красовалась в его парике и еще какой-то мелочи. Женщина держала в руке небольшой нож для фруктов и продолжала старательно резать нитки. Пока его светлость хихикал, пуговицы со звоном падали на стол, к восторгу окружающих.

Роберт Давенби ждал наверху, в отдельном свободном кабинете. Он сидел в кресле, небрежно положив руку на подлокотник. Полы его серого камзола ниспадали с пропыленной обивки. Двое мужчин все предусмотрели. Они пришли порознь, дабы не возбуждать подозрений, и собирались точно так же уйти. Было бы крайне нежелательно, чтобы в доме, полном таких помпезных гостей, кто-то подумал, что они пришли сюда встретиться друг с другом.

– Вы не появлялись в Лондоне дольше, нежели я ожидал, – начал Давенби.

– Я был занят в поместье с новой живностью, – сказал Олден, не желая признаваться, как он маялся.

– Питомцы леди? Она упоминала о них.

Олден уперся плечами в стену и скрестил на груди руки.

– Я не знал, что вы знакомы.

– Пока вы были заняты другими делами, я проследил, чтобы на следующее утро леди благополучно вернулась домой, – честно сказал Давенби.

– Спасибо вам. Я сам должен был это сделать. К несчастью, я сильно занемог. Еще один повод для сведения счетов с нашим общим другом.

– Как вы вообще оказались в его лапах?

Олден пожал плечами:

– По беспечности. Попался как муха в паутину. Вы, должно быть, в курсе изначального скандала…

– Да. Я в то время находился в Лондоне. Но не только она и внук мясника подверглись злому осмеянию. Плакаты были полны крайне язвительных карикатур на нашего общего друга тоже. Тогда это его проняло.

– Он беспорядочен в своих пристрастиях, – заметил Олден, – как кот.

Дав вытянул свои длинные ноги.

– Я сомневаюсь, испытывал ли он когда-либо даже что-то типа простой похоти. Леди, конечно, нанесла ему изрядный урон тем публичным оскорблением. Так Мэрион-Холл был задуман для мести?

– Больше, чем это. Лорду Эдварду также был нужен ее медальон, и он избрал для этого дьявольский путь. Медальон сам по себе являлся одной из его задач.

– Потому что леди очень дорожила этой вещью? – спросил Дав.

Чисто инстинктивно Олден считал, что может положиться на этого человека. Он доверял своему чувству.

– Это было его первейшим побуждением. По причинам сентиментального свойства она берегла этот медальон больше, чем что-либо. Никто не мог сообщить об этом нашему другу, кроме ее мужа. Но никому в голову не придет, что эти двое – сын герцога и простолюдин, который увел у него невесту, – найдут общий язык. Отсюда я рискну самонадеянно выдвинуть одно предположение. Может, они были партнерами в торговле лесом?

– Да, – сказал Дав.

– Я так и думал. И лорд Эдвард намеренно навредил Хардкаслу, чтобы иметь над ним контроль?

– О, я догадывался, что вы проницательный человек, – сказал Дав. – Джордж Хардкасл, разумеется, ничего не знает.

– Иначе вряд ли он сообщил бы лорду Эдварду о медальоне своей жены. Но Хардкасл, должно быть, считает, что вещь не имеет никакой ценности…

– Почему вы решили, что меня может заинтересовать что-то из всего этого? – спросил Давенби.

– Я провел несколько опросов, – сказал Олден. – Очень аккуратно, через одного агента. Вас и нашего общего друга тоже связывает бизнес.

– Во благо для меня. Но не для него, к сожалению. Хотя он еще об этом не знает.

– Но он доверяет вам. Он пригласил вас в Мэрион-Холл. Я бы хотел понять одну вещь. Движет ли им только жадность или он действительно нуждается в средствах?

Давенби внимательно разглядывал пряжки своих туфель. Уголки его длинного рта изогнулись в чуть заметной улыбке.

– Возможно, кто-то сказал бы, что его дела порядком расстроены. Но он знает только одно – добыть как можно больше денег для своего бизнеса, чтобы продолжить финансировать свои горячо любимые предприятия. Его намерение – стать самым состоятельным человеком в Англии.

– Да, младшим сыном быть нелегко, – сухо заметил Олден. Улыбка Давенби сделалась шире.

– Жадность не лучшее качество человека. Она может делать слепым к реальности. Я недоумевал, почему в последнее время он кажется таким невероятно самоуверенным, хотя его гордыню я нахожу чрезвычайно полезной. Вы предполагаете, что медальон леди может играть сколько-нибудь практическую