роль?

– Лорд Эдвард не позволил мне выкупить его обратно – ни кровью, ни даже за деньги. Я подозреваю, он думает, что медальон выведет его на богатства Фелтона. Легендарные сокровища, закопанные сотню лет назад и до сих пор не найденные. Состояние в золоте и драгоценностях.

– Это многое объясняет, – сказал Давенби. – Я благодарен вам за эту информацию. Могу я дать вам совет? Не вкладывайтесь в русскую кожевенно-меховую компанию, куда сейчас так прочно влез наш общий друг.

– Но, может, у меня есть собственные планы по его ниспровержению, – спокойно возразил Олден.

Давенби прикрыл глаза, словно что-то прикидывал в уме.

– У вас нет времени. Перед вами стоит другая задача, если это вас интересует. Не вдавайтесь в подробности его нового московского предприятия. Это не сулит ничего хорошего для леди.

– Что вы имеете в виду, черт побери?! – воскликнул Олден.

Жалкие крохи его удовлетворения вдруг бесследно исчезли.

Лицо другого мужчины было спокойно, когда он поднял глаза. Только маленькая жилка на щеке заметно пульсировала.

– Какая польза Джорджу Хардкаслу от своей жены? Он оставил ее пять лет назад. Сейчас она для него только помеха. Чтобы заставить его привезти ее в Лондон, лорд Эдвард разрушил его бизнес, а для нее расставил капкан с этим адюльтером и потом сообщил мужу, как найти ее в Мэнстон-Мингейт. Может показаться, что возмездие свершилось полностью. Однако теперь, без какой-либо видимой причины, сын герцога предлагает мужу партнерство. Лорд Эдвард полагает, хоть и ошибочно, что теперь он сильно разбогатеет. Так станет ли он в таком случае добровольно делиться тем богатством с человеком, которого презирает?

Олден почувствовал, как смертельный страх схватил его за глотку.

– Проклятие! – Он зашагал по комнате. – На каких условиях? Что этот дьявол потребовал от Хардкасла взамен?

– Сэр Реджинальд Денби, без сомнения, в своей роли лакея Эдварда Вейна, собирал письменные показания. От тех девушек, что работали у леди. Даже от горничной, присланной из дома вашей матери…

– Тилли? Кейт? – Олден резко повернулся, глядя в упор на Давенби. – Что в тех показаниях?

– Служанки клятвенно утверждают, что леди ела цветы. Отвергнуть сына герцога и убежать с секретарем отца – уже одного этого достаточно для подтверждения помешательства…

– Он не сможет предъявить эти липовые доказательства!

– Лорд Эдвард не сможет? – сказал Давенби. У него побелела кожа вокруг ноздрей. – При участии ее мужа и подкупленных докторов?

– И вдобавок то совершенно безумное поведение в Мэрион-Холле! Ее уже упрятали под замок? Где это?

Олден чувствовал, как в горле встает болезненный ком. Объявить сумасшедшей – хуже смерти. Это была его ошибка. Его вина!

– Может, вам удастся ее разыскать. – Дав протянул Олдену сложенный листок. – Я собирался сам отправиться за ней, но, вероятно, эта задача по праву ваша. Оставьте наши финансовые счеты с лордом Эдвардом мне. И я, по правде сказать с определенной неохотой, предоставлю вам спасение леди. Здесь адрес Хардкасла.

– Она не в сумасшедшем доме? – Олден едва не поперхнулся собственным вопросом.

– Нет, – сказал Давенби, вставая. – В частной лечебнице, как я понимаю, но где – не знаю.

Олден вновь принялся тупо расхаживать по комнате. В воображении рождались ужасающие образы. Вифлеемская королевская больница находилась севернее старой Лондонской стены, рядом с городскими воротами. Скучающие леди и джентльмены приезжали туда, чтобы за плату посмеяться над умалишенными. Во время этого дневного представления можно было наблюдать, как грязные безумные создания кричат, обливаются потом и грохочут своими цепями.

И Джульетта сейчас заперта в таком же месте?

Взявшись за дверную ручку, Олден остановился и оглянулся.

– Благодарю вас, сэр. Надеюсь, мы будем держать связь? Я отправляюсь искать леди, но счеты с лордом Эдвардом для меня не закончены.

– Я буду вас информировать, лорд Грейсчерч.

Статуя, казалось, смотрела ему вслед. Мраморная женщина придерживала одной рукой греческую тунику возле груди, протягивая другой клубок ниток.

– Ариадна, – сказал Олден.

Давенби посмотрел вокруг и поднял бровь.

Олден кивнул на статую.

– Дочь царя Крита. Девушка, спасшая жизнь Тесею после его победы над Минотавром. Вывела из лабиринта отважного юношу, а он потом ее бросил. Интересно, перепишут ли когда-нибудь этот миф, чтобы история имела счастливый конец?

– Не знаю, – ответил Дав. – Но желаю удачи.