Кравелли, – неуверенно заговорила она. – У вас все в порядке?

Она соскользнула с постели, одетая лишь в дешевый тонкий халатик, и, поколебавшись, подошла к Тито.

– Чем могу быть полезна? Вы здесь для…

– Не для удовольствия. Застегни свой чертов халатик и послушай меня. Как мне встретиться с Джорджем-Уолтом?

Фрэнси задумалась.

– Они никогда сюда не заглядывают. Я…

– Допустим, возникли какие-то проблемы? Клиент отказался платить?

– Нет, тогда появится охрана. Джордж-Уолт придут, только если подумают, что прибыли ФБР или полиция и желает официально арестовать нас, девушек. – Она показала на потайную кнопку на стене. – Это как раз для таких случаев. Джордж-Уолт страшно боятся полиции, считают, что рано или поздно она здесь появится. У них, похоже, не слишком чистая совесть. Кнопка связана с их кабинетом.

– Нажми ее. – Кравелли достал лазер, сел на кровать Фрэнси и начал собирать оружие.

Шли минуты.

Встревоженная девушка стояла возле двери, прислушиваясь.

– Что случилось, мистер Кравелли? – спросила она. – Надеюсь, не…

– Тихо, – резко оборвал он.

На пороге появились Джордж-Уолт, держась одной рукой за ручку двери. В остальных трех были зажаты куски металлических труб.

Тито Кравелли направил оружие на мутантов.

– Я не собираюсь убивать обоих, только одного, – сказал он. – Второй останется с мертвой половиной мозга, мертвым глазом и прицепом в виде разлагающегося трупа. Сомневаюсь, что вам это понравится. Вы в состоянии угрожать мне чем-либо столь же чудовищным? Вряд ли.

После короткой паузы заговорил один из братьев – Кравелли не знал, кто именно.

– Чего… ты хочешь?

Их общее лицо исказилось от ярости и побагровело. Один глаз таращился на Тито, второй на его лазер.

– Войдите и закройте дверь, – приказал Кравелли.

– Зачем? – допытывались Джордж-Уолт. – В чем, собственно, дело?

– Просто войдите внутрь, – сказал Тито.

Мутанты подчинились. Захлопнув дверь, они повернулись лицом к детективу, все еще держа в руках обрезки труб.

– Это Джордж, – произнесла голова. – Кто ты такой? Веди себя благоразумно. Если тебя не удовлетворили оказанные этой девушкой услуги…

– Разве ты не видишь, что это вооруженное нападение? – прервал его брат. – Он пришел сюда, чтобы нас ограбить.

– Свяжитесь с Верном Энджелом, – велел Тито. – А он, в свою очередь, пусть свяжется со своим приспешником, Хербертом Лэкмором. Вы вместе должны сделать так, чтобы покушение не состоялось. Все это мы проделаем в вашем кабинете, не можем же мы звонить из номера девушки. Ты иди первая и показывай дорогу, – повернулся он к Фрэнси. – Иди, прошу тебя, у нас мало времени.

Неожиданно Кравелли ощутил пронзительную боль в желудке, вызванную приступом язвы. Заскрежетав зубами, он на мгновение закрыл глаза.

Над его головой просвистел кусок трубы.

Тито выстрелил в Джорджа-Уолта. Одно из тел споткнулось – луч лазера попал в плечо.

– Вот видите? – сказал Кравелли. – Для оставшегося в живых это стало бы вечным кошмаром.

– Да, – ответила голова, смешно покачиваясь туда-сюда, словно тыква. – Мы будем с тобой сотрудничать, кем бы ты ни был. Мы позвоним Энджелу. Мы все решим. Пожалуйста.

Оба глаза выпучились от страха, уставившись в разные точки. Правый помутнел от боли в раненой руке.

– Договорились, – сказал Тито Кравелли.

«Может, я еще и стану генеральным прокурором», – подумал он и, держа братьев под прицелом, повел их к двери.

Оружие, которым снабдили Херба Лэкмора, содержало в себе дорогостоящий образец мозговых волн Джеймса Брискина. Достаточно было поместить его в нескольких милях от цели и повернуть рычаг, а затем произвести выстрел нажатием кнопки.

Этот совершенный механизм нисколько не нравился Лэкмору, но зато гарантировал выполнение задачи, а затем давал возможность скрыться.

Сейчас Джим Брискин находился в номере отеля «Гэлтон Плаза» в Чикаго и совещался там со своими сторонниками и помощниками. Пикетировавшие перед отелем чистовики заметили, как он входил, и сообщили об этом Лэкмору.

«Сделаю это ровно в девять пятнадцать», – решил Лэкмор.

Он ждал на заднем сиденье взятой напрокат машины, подготовленное оружие лежало рядом. Оно было не больше футбольного мяча, но довольно много весило. Снятое с предохранителя, оно тихо жужжало.

«Интересно, откуда взялись средства на эту штуковину? – подумал он. – Ведь наверняка она стоит целое состояние».

Несколько минут спустя, когда он занимался последними приготовлениями, по левую сторону от машины появились две массивные подтянутые фигуры в серебристо-зеленой форме, отбрасывавшей бледный свет, подобный свету луны. Лэкмор осторожно опустил окно.

– Что вам нужно? – спросил он.

– Выйди из машины, – бесцеремонно сказал один из чистовиков.

– Что? – отважно переспросил Лэкмор, хотя по спине у него побежали мурашки; он просто не мог позволить себе проявить слабость.

– Планы изменились. Нам только что звонил Энджел. Ты должен вернуть «булыжник».

– Нет, – запротестовал Лэкмор.

Судя по всему, Движение за чистоту продалось в последний момент. Херб не знал, из-за чего, но это наверняка было так. Значит, покушение не состоится – это было единственным, что его в данный момент волновало. Лэкмор начал поворачивать рычаг.

– Энджел сказал, чтобы ты не смел этого делать! – крикнул второй чистовик. – Не понимаешь?

– Понимаю, – пробормотал Лэкмор, ища на ощупь кнопку.

Дверцы машины с треском распахнулись. Один из чистовиков схватил Лэкмора за шиворот. Херб отбивался руками и ногами, но в конце концов его выволокли на тротуар. Второй вырвал у него «булыжник», драгоценное оружие, и ловко начал его разряжать.

Лэкмор продолжал сопротивляться. Сдаваться он не собирался.

Однако ничего у него не вышло. Тот, который забрал «булыжник», уже успел скрыться в темноте. Вместе с оружием улетучились и давно вынашиваемые планы Лэкмора.

– Я тебя убью! – бессильно кричал Лэкмор, отбиваясь от крепко державшего его коренастого чистовика.

– Никого ты не убьешь, дружок, – ответил тот, сжимая горло Лэкмора.

Борьба была неравной – у Херба Лэкмора не было никаких шансов. Слишком долго он занимал правительственный пост, слишком долго тупо просидел за столом.

Спокойно, с явным удовольствием, чистовик превращал его в отбивную.

У него это получалось удивительно хорошо – особенно если учесть, что чистовики объявляли себя противниками любой формы насилия.