пользу.

Эту мысль император изложил в дневнике, когда уже приближалась к своему трагическому для династии концу мировая война. Занося в дневник свою мысль-аксиому, тогда император имел в виду не генерала Миллера, а «святого сорокатрехлетнего старца» по имени Григорий Распутин, полуграмотного крестьянина Тобольской губернии.

В тот роковой год в тревожной душе генерала Миллера поселился животный страх, от которого он уже никогда не избавился.

Телеграмму из Петрограда он намеревался от жены утаить, но жена по его вздрагивающим усам догадалась: в телеграмме – угроза, притом необычная. Угрожали ему и раньше, и все, казалось бы, началось с обычного для того бурного времени случая.

В феврале 1917 года, будучи корпусным командиром, он приказал всем чинам корпуса снять красные банты. В ответ солдаты с радостным возбуждением избили генерала, спичкой подожгли ему шикарные генеральские усы. Солдаты (в кои-то века впервые!) потешались над генералом. Натешившись, толпой отвели его на гарнизонную гауптвахту.

После непродолжительной отсидки униженный и оскорбленный генерал вернулся на свою квартиру, застал Наталью Николаевну зареванную, всю в слезах.

– Уедем в Америку! – стонала жена. – Для нас Россия кончилась.

– Уедем, – соглашался он, – но с какими капиталами?

– А разве мало нам на жизнь? Ты же на Америку старался. Чтоб она, как ты говорил, прорастала Россией…

Знаток солдатской психологии, он с трудом разбирался в женской психологии, рассуждал вроде трезво, но все его рассуждения сводились опять же к мысли о богатстве.

Если образованная женщина, говорил он себе, нутром чувствует политику своего класса, следует прислушаться к словам возбужденной женщины.

Она говорит: «Уедем в Америку». А что она знает о невыдуманной Америке? Для спокойной жизни эта страна ненадежна, более того, опасна. В том же Нью-Йорке или в Чикаго из-за каждого угла на тебя смотрит гангстер. И коль ты не совсем потерял голову и у тебя есть в банке приличная сумма, вероятней всего, – уезжай. Если ты молодой и сильный, сам станешь гангстером, будешь, как под гипнозом, умножать свои капиталы.

Рано или поздно тебя могут убить – тоже вероятность велика, зато никто над тобой не издевается – не приглашает тебя на твою смертную казнь, не показывает, где дряхлая старуха стоит с косой и не назначает время, когда у тебя могут отобрать душу, как того требует революционный трибунал России.

Своей любимой жене генерал ответил предельно коротко:

– Кто сходит с дистанции, не дойдя до финиша, того Америка отвергает как неудачника. А неудачникам, в той же Америки, деньги не платят.

– Но ты же заслужил! – стонала жена.

– Заслуги – это еще не богатство.

– Тогда мы заложим наши ценности в ломбард, – нашлась жена – У меня есть ожерелье от бабушки. По преданию, ей подарил ее муж Александр Сергеевич Пушкин. За такую ценность богатые люди обычно не скупятся. Только надо объявить, кому эта ценность принадлежала раньше.

– У нас одна ценность – дочь, – не сказал, а выкрикнул генерал.

И ему вдруг пришла на ум несуразная мысль: «Знал бы Пушкин, на что пойдут его ценности, а в потомках – во что превратится его благородная кровь?»

Генерал рассчитывал, что, женившись на родственнице великого поэта, он будет сказочно богат. Но… славу родственников в ломбард не заложишь.

И вновь посетила здравая мысль: «А жить-то – надо! Даже в такой стране, как Россия»…

В тот раз Миллер опять побывал в Англии. По пути в Россию по старой памяти посетил начальника британского Генерального штаба генерала Генри Вильсона (однофамильца американского президента), до Русского Севера не доехал, заглянул в родную Прибалтику.

Лютеранский духовник Евгения Карловича расспросил генерала про житье-бытье. От своего духовника не хотел скрывать, что у него нет желания ехать в Россию!

А из головы не выходила гадалка, которую он повстречал в Париже у «стены коммунаров». Старая гадалка, по виду румынская цыганка, с бельмом на глазу, за четыре франка нагадала – как насыпала соли на рану. Он сам пожалел, что спросил ее грубо:

– Знаешь, кто я?

– Русский, хотя и не совсем, – ответила она.

– И знаешь, что меня ждет в России?

– Знаю, если туда вернешься.

– Тогда говори. Добавлю десять франков.

– Зачем тебе Россия? Ты не совсем русский, – говорила цыганка, глядя в холеное лицо пожилого мужчины, пожелавшего узнать свое будущее.

В темной морщинистой руке цыганка держала его пухлую руку, отвыкшую от физического труда. На рисунке ладони она читала какие-то знаки. Сказала:

– Я не буду тебе говорить. Тебя пожалею.

– Говори! – настаивал генерал.

– О скорой смерти гадалки не говорят. А твоя смерть за тобой придет в свое время.

– Когда именно? – привыкший к пунктуальности, генерал требовал конкретного ответа.

– Не скоро, – сказала цыганка и развела руками.

Генерал, любящий деньги, подарил цыганке ассигнацию в сто франков и поспешил уйти от «Стены коммунаров», уже испытывая суеверный страх.

И вот встреча с человеком, которому можно было раскрыть душу, чтоб получить успокоение.

– Меня там убьют, – высказал Миллер свое предчувствие лютеранскому духовнику.

– Где именно?

– В России.

– А если твою смерть обмануть? Например, именем Бога.

– Это как?

Духовник, дядя по матери, придумал ловкий ход:

– Тебе нужен двойник.

– А где его взять?

Искать двойника долго не пришлось.

– Твой двоюродный брат на тебя похож, – сказал духовник. – Ты давно его видел?

– Перед войной.

– Где он теперь?

– Не знаю. Если прячется от фронта, его, по всей вероятности, надо искать в его родовом имении.

– Это в Литве?

– Да, в Виштитице… Но вряд ли он согласится. Он и годами намного меня старше. Он уже вышел в отставку.

– Он отчасти ариец. А в отставку ариец уходит, когда долг исполнен до конца. Так распорядились наши прародители.

Первый раз генералу Миллеру напомнили, что в его жилах течет воинственная арийская кровь. Это было в академии Генштаба, когда изучали Центрально-азиатский театр военных действий. Профессор полковник Цирлих давал характеристику самому воинственному племени – хазарейцам, способным в крутой момент жизни изобрести взрывную энергию, сказал, как обронил: «Из среди здесь присутствующих, господа офицеры, только у капитана Миллера есть капля арийской крови».

Слушатели дружно повернули головы в сторону своего сослуживца: вот он, оказывается, какой ариец! В тайниках души наследники Бога (Готы!) хранят взрывную энергию, когда ее применят, вздрогнет человечество. Так повествуют Веды – индийские хроники.

Евгений Миллер с детства уверовал, что он Богом избранный живой потомок арийского племени. Вся его ближняя и дальняя родня должны ему помогать, как помогали до сих пор…