В самом центре кофейного столика находилась ваза с желтыми и белыми цветами, рас­положенными чересчур симметрично, чтобы радо­вать глаз.

– Я не приглашаю вас сесть.

Дьюкс стоял, заложив руки за спину. «Как пленный солдат, готовый к допросу», – подумала Ева.

– Насколько я понимаю, мистер Дьюкс, около четырех лет тому назад ваш сын приобрел наркотик у Луи К. Когберна.

– Верно.

– Узнав об этом, вы сообщили в полицию и по­дали официальную жалобу.

– Тоже верно.

– Однако до суда дело не дошло. Можете объяс­нить, почему?

– Прокуратура отказалась от судебного пресле­дования. Когберна отпустили, дав ему возможность снова растлевать юные тела и души.

– Странно, что прокурор не довел дело до суда, если приобретение наркотика у Когберна было до­ казано.

Дьюкс поджал губы.

– Наркотик был уничтожен. Я не стал хранить эту гадость в своем доме. А моего слова и слова моего сына оказалось недостаточно, чтобы отдать под суд этого ублюдка.

– Понятно. Думаю, это было тяжело для вас и вашей семьи.

– Да.

«Все-таки любопытно, что Дьюкс носит такую же синюю „униформу“, как его младший сын», – подумала Ева. Складки на штанинах были такими острыми, что, казалось, о них можно порезаться. Впрочем, не менее острой была клокотавшая в нем ярость.

– Ваш сын продолжал иметь дело с Когберном?

– Нет.

Ева мельком взглянула на Сильвию и прочитала правду на ее лице. Мальчишка снова прибегал к ус­ лугам Когберна, и все они это знали.

– Насколько мне известно, Детская служба ре­комендовала Девину консультации у специалистов- наркологов?

– Да.

– И он завершил курс?

– Не вижу, чтобы это имело какое-то отноше­ние к вашему расследованию, лейтенант, – сухо произнес Дьюкс.

Ева вновь изменила тактику.

– Можете рассказать мне, что произошло между Девином и Чедвиком Фицхью?

– Этот человек изнасиловал моего несовершен­нолетнего сына! Принудил его к противоестествен­ному половому акту! – Самообладание Дьюкса впервые дало трещину, но Ева видела в нем не столько горе, сколько отвращение.

– Изнасилование имело место в доме Фицхью?

– Да.

– Каким образом Девин там оказался?

– Его туда заманили.

– Девин рассказывал вам, как это случилось?

– Какая разница? Его изнасиловали, и об этом сообщили в полицию. Но виновный не понес нака­ зания.

– Почему?

– Потому что закон защитил хищника, а не жер­тву. Ваше время истекает.

– Как и когда умер Девин?

Игнорируя вопрос, Дьюкс направился к выходу.

– Я могу получить эти сведения в полицейских архивах, – заметила Ева.

– Мой сын убил себя. – Дьюкс остановился, сжав кулаки. – Восемь месяцев назад. Он накачи­вал себя разной дрянью, пока не умер. Система не сумела его защитить и не помогла мне это сделать.

– У вас есть еще один сын. Как далеко вы гото­вы были бы зайти, защищая его?

– Джозефа не поразит рак, разъедающий наше общество!

– Рак – это нечто вроде вируса, не так ли? А вирус можно убить другим вирусом, инфицируя носителя, пока все пораженные клетки не будут уничтожены. Вы ведь специалист по компьютерам, мистер Дьюкс, и должны разбираться в вирусах.

Дьюкс не ответил, но на его лице мелькнуло вы­ражение такой сатанинской гордости, что это было равносильно признанию.

– Ваше время истекает, – повторил он.

– И ваше тоже, мистер Дьюкс, – спокойно отозвалась Ева. – Вам следует позаботиться о будущем жены и сына, когда вас привлекут к ответственнос­ти вместе с остальными «Искателями Чистоты».

– Убирайтесь из моего дома! Я обращусь к мое­му адвокату!

– Хорошая мысль. Он вам скоро понадобится.

Когда они сели в машину, Пибоди, нахмурив­шись, обернулась на дом.

– Почему вы предупредили его?

– Он достаточно сообразителен, чтобы понять, что я его подозреваю, и наверняка доложит кому-то о нашем визите. Я предупреждала его жену.

– А вы не думаете, что она тоже в этом участ­вует?

– Дьюкс ни разу даже не взглянул на нее. Она стояла и молча плакала, а он словно не замечал ее присутствия. Нет, это его рук дело. Что тебе показа­лось любопытным в этом доме, Пибоди?

– Ну, он здесь всем заправляет…

– Более того. Это настоящая казарма, где он ко­мандир. Жена открывает дверь; в девять утра она уже одета как женщина в ролике, рекламирующем новую модель кухонной плиты. Мальчишке лет че­ тырнадцать, а он убежал наверх, как только отец щелкнул пальцами. Держу пари, что все кровати в доме уже застелены и на покрывалах нет ни единой складки. – Ева свернула на юг. – Как, по-твоему, мог себя вести бывший морской пехотинец, кото­рый требует, чтобы все вокруг содержалось в безукоризненном порядке, узнав, что его сын «растле­вает тело и душу наркотиками» и совершает «проти­воестественные половые акты»? Наверняка это жгло каленым железом его гомофобскую задницу.

– Бедный мальчик…

– А теперь папаша использует его как символ и как оправдание убийства. Рак тоже бывает раз­ный. – Ее телефон начал сигналить, и Ева нажала на кнопку: – Даллас.

– Ты в своей машине? – осведомилась Надин. – Можешь где-нибудь остановиться? Тебе будет интересно это услышать.

– У меня особый талант. Я могу слушать и вести машину одновременно.

– Я получила еще одно заявление «Искателей Чистоты». Выйду с ним в эфир через пятнадцать минут.

– Черт! – Ева резко повернула, подрезав такси, и остановила машину на скате битком набитой пар­ ковки. – Прочти его.

– «Жители Нью-Йорка, – начала читать Надин своим хорошо поставленным голосом, – мы хотим еще раз заверить вас в безопасности и повторить наше обещание вершить правосудие. Мы исполним наш обет защищать невинных и карать виновных, чего не могут обеспечить скованные руки закона.

Мы – это вы сами, ваши братья, сестры, родите­ли, дети. Мы – ваша семья и ваши защитники.

Как и вы, мы опечалены трагической гибелью сотрудника нью-йоркской полиции, скончавшегося два дня тому назад. Детектив Кевин Хэллоуэй, по­гибший во время исполнения им своего долга, – еще одна жертва чумы, терзающей наш город. Мы считаем Луи К. Когберна непосредственным винов­ником этой трагедии. Если бы не его деятельность, повлекшая за собой заслуженное наказание, детек­тив Кевин Хэллоуэй был бы сегодня жив, и продол­жал бы служить своему городу, делая все