даже малыши. Здесь их были сотни – от громадных слонов до традиционных плюшевых мишек.

Взяв игрушечного мишку, Санни смотрела, как отец укладывает Сэма на пеленальныи столик.

– Какое умилительное зрелище!

– Ты, наверное, уже забыла, как я наказывал тебя, когда ты дерзила, – ласково проговорил Уилл, снимая с малыша комбинезон.

– Я уже большая, и ты не заставишь меня сидеть на стуле, пока я не попрошу прощения!

Отец подозрительно покосился на младшую дочь:

– А вот попробуем – и увидишь!

– Папа! – Вздохнув, Санни отложила мишку. – С тех пор как мне исполнилось тринадцать, ты подвергаешь допросу с пристрастием каждого парня, которого я привожу к вам в дом!

– Мне небезразлично, с кем встречается моя дочь. Я не совершаю никакого преступления!

– Дело не в том, что ты задаешь вопросы. Дело в том, как ты это делаешь.

Уилл снял с Сэма подгузник. Малыш гулил и сучил ножками. Уилл припудрил нежные складочки. Какой он сладкий!

– Ты мне больше нравилась, когда была вот такая.

– Круто! – Санни подошла к отцу и положила руку ему на плечо. Даже восставая против отца, она все равно его обожала. – Представляю, как ты будешь допрашивать девочек Сэма – он ведь тоже скоро вырастет и будет знакомить вас со своими подружками!

– Конечно. Я не сексист. – Уилл криво улыбнулся. – Надеюсь, ты не собираешься пудрить мне мозги и уверять, будто, проведя немного дней с Джеем-Ти в хижине, вы остались в чисто платонических отношениях?

– Нет. Не собираюсь.

– Вот и мне так показалось. – Уильям ловко надел на сынишку чистый подгузник. Как легко с детьми, когда заботишься только о чистых подгузниках да о зубках! – Санни, ты ведь знаешь его всего несколько недель!

Санни усмехнулась про себя.

– Значит, твои взгляды на свободную любовь изменились?

– Сексуальная революция давно закончилась. – Уильям надел на Сэма комбинезон. – По нескольким вполне веским причинам.

Она предостерегающе подняла руку:

– Прежде чем начнешь их перечислять, позволь сказать, что я с тобой согласна.

Уильям глубоко вздохнул. Санни любит поспорить, но во всем предпочитает честность.

– Приятно, что мы с тобой хоть в чем-то нашли общий язык.

– Считаю ли я, что беспорядочные связи аморальны, неправильны и глупы со всех точек зрения? Да. Я против беспорядочности в связях.

– Мне уже гораздо легче! – Глазки у Сэма слипались; Уильям осторожно уложил сына в кроватку и завел музыкальную карусель с мягкими зверюшками.

– Я бы не сказала, что я девственница.

Уилл поморщился и вздохнул, хоть и неприятно было чувствовать себя старым ханжой.

– Ну да… я так и понял.

– Хочешь, чтобы я сидела на стуле, пока не извинюсь?

Уильям криво улыбнулся:

– Уже поздно. Не подумай, Санбим, что я не доверяю тебе, не полагаюсь на твой здравый смысл…

Санни не умела долго сердиться. Она подбежала к отцу и расцеловала его в обе щеки.

– Знаю, знаю… ты лучше разбираешься в людях.

– Естественно. – Улыбнувшись, он хлопнул ее по мягкому месту. – Вот одно из немногих преимуществ сорокалетних.

– Тебе сорок лет? Ни за что не поверю! – Ей с трудом удалось не рассмеяться. – Папа, давай я лучше сразу признаюсь. Он у меня не первый!

– Неужели ты была с этим Карлом Ломминсом, похожим на хорька?

Сани отмахнулась:

– Плохо же ты обо мне думаешь! А сейчас не перебивай – мне нужно сказать тебе что-то важное. Если я соглашалась на близкие отношения, то только с тем, кто мне нравился. Я считала, что нас связывают взаимное уважение и взаимные обязательства. Этому меня научили вы – ты и мама.

– Хочешь сказать, мне не нужно беспокоиться по поводу твоих отношений с Джеем-Ти?

– Нет, я не прошу тебя не беспокоиться. Но я не могу сказать, что Джей-Ти мне нравится.

– Тогда почему…

– Я в него влюблена.

Уильям посмотрел дочери в глаза. Если мужчина на всю жизнь сохраняет глубокое чувство к одной избраннице, он умеет распознать все признаки влюбленности. Пора смириться с тем, что те же признаки заметны и на лице дочери – с той секунды, как он увидел ее на пороге.

– Ну и что?

– Что? – вызывающе спросила она.

– Что ты намерена делать?

– Я намерена выйти за него замуж. – Собственные слова удивили Санни – она даже рассмеялась. Вот, оказывается, до чего все просто! – Он еще ничего не знает, потому что я сама только что разобралась в себе. Когда он соберется возвращаться на Восток, я поеду с ним.

– А если он против?

Подбородок Санни взлетел вверх.

– Пусть привыкает!

– По-моему, трудность в том, что ты слишком похожа на меня.

Она обняла отца за шею:

– Плохо, что придется жить так далеко от вас. Но он – именно тот, кто мне нужен.

– Если он сделает тебя счастливой – да, конечно. – Уильям отстранил дочь. – Пусть только попробует не оправдать наше доверие!

– А я не оставлю ему другого выхода.

– Тебе понравится. – Санни долго искала место для парковки и наконец остановилась перед ярко освещенной вывеской «Клуб Рандеву». Джейкоб с сомнением разглядывал мигающие огни. Она похлопала его по руке. – Ты уж мне поверь, приятель, нам нужно развеяться.

– Раз ты так говоришь…

– Да. И потом, если окажется, что ты не умеешь танцевать, я сразу тебя брошу, и мы сэкономим кучу времени. – Она только рассмеялась, когда он ущипнул ее за ухо. – И потом, ты мой должник.

– Это еще почему?

Санни опустила солнцезащитный щиток и посмотрелась в зеркальце. Потом порывисто выхватила из сумки ярко-красную помаду и мазнула по губам.

– Потому что, если бы я так быстро не соображала, ты бы до сих пор ужинал в доме моих родителей!

– Твои родители мне понравились.

Растрогавшись, она поцеловала его в щеку.

Размазанный красный отпечаток кое-как стерла пальцем.

– Ты меня испачкала!

– Не дергайся, – посоветовала она, вытирая ему щеку. – Я почти закончила. – Довольная, она убрала тюбик с помадой в сумку. – Я знаю, что мои родители тебе понравились. Я тоже их люблю. Но в доме у Уилла и Каро тебя не угостят ни начос, ни коктейлем «Маргарита»! – Она заговорщически понизила голос и зашептала: – Моя мама готовит сама!

Он в недоумении потер щеку.

– А что, в вашем штате это считается преступлением?

– Она готовит очень своеобразно. Например, фондю с ростками люцерны…