Санни швырнула сумку в багажник «лендровера». Она успела кое-как побросать туда зубную щетку, расческу, любимый жакет и помаду.

– На всякий случай, – объяснила она, – если придется останавливаться по пути.

– Зачем?

– Не знаю, сколько времени нам понадобится, чтобы выехать на равнину. – Она села на водительское сиденье. – Да оттуда еще часов пять.

Пять часов! Понадобится целых пять часов, чтобы добраться из одной части штата в другую… За последние несколько дней он и забыл, что здесь все иначе.

Санни метнула на него выразительный взгляд. Глаза сияют, губы растягивает улыбка.

– Ты готов?

– Да.

Он с трудом заставил себя не глазеть, как она вставляет маленький ключик в замок и заводит двигатель внутреннего сгорания. Пол завибрировал. Джейкоб подумал: это допотопное средство передвижения можно довести до ума, и оно будет бегать по земле гораздо быстрее – и бесшумнее.

Джейкоб собирался поделиться с Санни своими соображениями, но она включила передачу, и из-под колес «лендровера» полетел снег.

– Отлично!

– Правда?

– Мой малыш – настоящий танк! – радостно воскликнула Санни, когда они отъехали от хижины.

– Да, наверное. – Джейкоб благоразумно умолчал о своих опасениях. И потом, не ему сейчас беспокоиться за свою жизнь и целость рук и ног, ведь он совсем недавно летел со сверхсветовой скоростью! – Не сомневаюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Разумеется, я знаю, что делаю. Я училась водить джип.

Они взбирались по скользкому склону: в прошедшие дни снег то таял, то снова шел. Их окружали высокие, могучие сосны. Джейкоб от всей души надеялся, что Санни сумеет их объехать.

– Ты что-то позеленел, – хихикнула она. Они ползли вверх; она то и дело притормаживала. Медленно, но верно они двигались вперед. – Ты разве сам никогда не ездил по бездорожью?

Он представил, как летит в своей капсуле типа ЗВВ, то есть класса «земля-вода-воздух». Она движется плавно, бесшумно и стремительно, как комета.

– Если честно, нет.

– Сейчас наездишься всласть!

«Лендровер» наткнулся на камни, заваленные снегом. Их тряхнуло.

– Не сомневаюсь…

Они пробивались сквозь снежные заносы. Постепенно Джейкоб успокоился. Судя по всему, управляться с такой машиной она умеет. Более или менее. Прошло минут двадцать; загудел радиатор.

– Может, настроимся на волну?

Джейкоб постарался не выдать недоумения.

– Можно, – осторожно произнес он.

– Тогда ты крути.

– Что крутить?

– Настройку, конечно. – Они перевалили вершину и теперь катили вниз по склону. – Выбирай станцию, какую хочешь.

Джейкоб окинул подозрительным взглядом особенно высокое дерево. Учитывая их скорость и угол наклона… они врежутся где-то через полминуты.

– Мы же не взяли с собой приемник.

– Джей-Ти, что с тобой? В машине тоже есть радио! – Она проехала на расстоянии двадцати сантиметров от дерева. – Давай крути!

Она на секунду оторвала руку от руля и ткнула пальцем в приборную панель. Прищурившись, Джейкоб долго разглядывал ее. Положившись на удачу, повернул ручку.

– Будет лучше, если ты сначала включишь приемник, а уже потом настроишься на нужную волну.

Еле сдержавшись, чтобы не выругаться, он покрутил другую ручку. На него обрушился оглушительный треск. Прикрутив громкость, он занялся ручкой настройки. Сначала попалось что-то инструментальное в исполнении оркестра струнных инструментов. Джейкоб недовольно поморщился, но на всякий случай покосился на Санни.

– Если тебе это нравится, – заявила она, – я порываю с тобой всякие отношения!

Он снова принялся возиться с настройкой, перескакивал с одной станции на другую. Наконец он наткнулся на зубодробительный рок – звуки не слишком отличались от тех, что транслировались в его времени.

– Уже лучше. – Санни на миг повернулась к нему и улыбнулась. – Кто твой любимый композитор?

– Моцарт, – ответил он. Он действительно любил Моцарта. Кроме того, такой ответ был безопасен.

– Значит, ты найдешь общий язык с моей мамой. Когда я была маленькая, она все время ставила его Концерт для кларнета с оркестром. – Санни довольно чисто пропела первые такты. – Она всегда говорила, что надо наслаждаться чистотой звучания. Мама обожает все чистое и настоящее – никаких пищевых добавок, никаких консервантов.

– Как вы сохраняли еду без консервантов?

– Вот и я про то же. Что такое жизнь без глутамата натрия? Позже папа так же пытал нас Бобом Диланом. – Они наконец добрались до первой расчищенной дороги, и Санни рассмеялась от облегчения. – Вот одно из моих самых ранних воспоминаний: я смотрю, как папа борется с сорняками в саду. Волосы у него до плеч, а на маленьком переносном проигрывателе – запиленный диск Дилана. И на нем… на папе, а не на Дилане… только джинсы клеш да бусы.

Джейкоб невольно заерзал на сиденье. Он представил себе своего отца, облаченного в безукоризненный садовый костюм: синяя рубашка, синие свободные брюки. Волосы подстрижены; на голове кепка с твердым козырьком, лицо спокойное. Он вручную подстригает розы и слушает Брамса на миниатюрном развлекательном устройстве.

И маму он живо представил в жаркий воскресный день: она сидит в тени под деревом, читает роман, а рядом они с Кэлом играют в бейсбол и, как всегда, ссорятся.

– По-моему, он тебе понравится.

Вырванный из воспоминаний, Джейкоб заморгал:

– Кто?

– Мой отец, – ответила Санни. – По-моему, он тебе понравится.

Он с трудом заставил себя не вспылить. Вот, оказывается, в чем дело!

– Твои родители живут в Портленде?

– Совершенно верно. Минутах в двадцати езды от моей квартиры. Уф, добрались! – Санни повернула руль, и они покатили по шоссе номер 5. – Они рады будут познакомиться с тобой – ведь родственники Кэла окутаны такой загадочной дымкой!

Ее дружелюбная улыбка сразу увяла, когда она заметила, какое у него сделалось лицо. Санни вцепилась в рулевое колесо. Нет, она совсем не злилась. Она пришла в отчаяние.

– Послушай, ты не обязан на мне жениться после знакомства с родителями!

Она говорила принужденно и холодно. Не будь Джейкоб так поглощен собственными мыслями, он бы расслышал в ее голосе горечь.

– Ты не говорила, что мы едем к твоим родителям. – Он понял, что ему совсем не хочется знакомиться с ними и даже думать о них как о живых людях.

– Не считала нужным. – Санни раздраженно топнула правой ногой. – Допускаю, что у тебя с твоими близкими особые отношения, но у меня и в мыслях не было, что я вернусь в город и не заеду к своим.

Горечь поднималась по горлу, как желчь.

– Ты понятия не имеешь, что значит для меня семья.

– Неужели? – Санни быстро и раздраженно пожала плечами. – Догадаться нетрудно! Ты вполне