– Да, наверное. Если честно, я как раз и собирался приехать… раньше. Почти на год. Но ничего не получилось.

– Жалко, что твои родители не смогли прилететь с тобой… так сказать, в гости.

В его глазах что-то мелькнуло – Санни не вполне поняла что. Сожаление, досада, гнев?

– Это было невозможно.

Жалеть его она отказывалась – бесповоротно.

– Мои родители не вынесли бы такой долгой разлуки со мной или с Либби.

Неодобрение в ее голосе растравило и без того кровоточащую рану.

– Ты не имеешь ни малейшего понятия, как мои родители страдают от разлуки с Кэлом.

– Очень жаль. – Однако она передернула плечами, показывая, что ей ничуточки не жаль. – А если они так по нему скучают, могли бы и приехать.

– Он сам сделал свой выбор. – Джейкоб рывком поднялся. – Пойду за дровами.

Ах, какие мы обидчивые, подумала Санни, глядя ему вслед.

– Эй!

Он круто развернулся, готовый дать ей отпор.

– Что еще?

– Куда ты собрался без куртки? Там холодно.

– У меня нет куртки.

– Интересно, все ученые такие бестолковые? – пробормотала Санни, проворно вскакивая и подходя к платяному шкафу. – Ничего глупее не придумал, как ехать в январе в горы без верхней одежды.

Джейкоб глубоко вздохнул и невозмутимо ответил:

– Если будешь и дальше называть меня дураком, я тебя побью.

Санни состроила невинную мину:

– Дрожу от страха! Вот, держи! – Она бросила ему ношеную куртку. – Надень. Меньше всего мне хочется лечить тебя от обморожения. – Она кинула ему пару перчаток и черную спортивную вязаную шапочку. – Кстати, в Филадельфии тоже бывает зима, правда?

Поиграв желваками, Джейкоб кое-как напялил на себя куртку.

– Когда я уезжал из дому, холодно не было. – Он надвинул шапочку на самые уши.

– Ну конечно, это многое объясняет. – Услышав, как он хлопнул дверью, Санни презрительно фыркнула. Никакой он не псих… может, придурковат немного – и дразнить его одно удовольствие. Кстати, если ей удастся раздразнить его как следует, она может вытянуть из него много важного и интересного.

Услышав, как он выругался, она не сдержала смеха. Если ее догадка правильна, он только что уронил себе на ногу тяжелое полено – а то и два. Наверное, надо было дать ему фонарик, но… он заслужил наказание!

Посерьезнев, она открыла ему дверь. Джейкоб был похож на снеговика. Снег облепил даже брови, отчего выражение его лица сделалось злым и удивленным. Изо всех сил стараясь не расхохотаться, Санни впустила его на кухню; он крепко прижимал к груди несколько поленьев. Услышав, как он с грохотом бросает дрова в ящик, Санни откашлялась, хладнокровно взяла его и свою бутылки с пивом и вышла к нему в гостиную.

– Следующую порцию принесу я, – заботливо сказала она.

– Да… это уж точно! – Нога у него болела, пальцы онемели, и он был настроен воинственно. – Как же вы здесь живете?

– А что такое? – с невинным видом осведомилась Санни.

– Да ничего! – Парень кипел от злости. Он обвел рукой не только хижину; он имел в виду весь ее мир в целом. – У вас нет ни электричества, ни современных удобств, ни нормальных средств передвижения… вообще ничего! Если хотите согреться, вы жжете дерево. Подумать только – дерево! Если вам нужен свет, приходится полагаться на какую-то электрическую компанию. Ну а связь – это вообще анекдот. Плохой анекдот.

В глубине души Санни всегда была горожанкой, но никто не смел оскорблять ее родовое гнездо. Она тут же ринулась в бой:

– Слушай, приятель, если бы я не пустила тебя к себе, ты бы сейчас замерзал в лесу и тебя бы не откопали до самой весны. Так что поосторожнее со словами!

Ах-ах, какие мы обидчивые, подумал он.

– Только не говори, что тебе здесь в самом деле нравится.

Санни сжала кулаки и подбоченилась:

– Мне здесь очень нравится. А если тебе здесь не по вкусу – вот одна дверь, а вот и другая. Выбирай!

Поход за дровами убедил Джейкоба в том, что бросать вызов стихии не стоит. Но и усмирять свою гордость тоже не хотелось. Он помолчал, взвешивая все за и против. Потом, не говоря ни слова, сел и стал пить пиво.

Поскольку Санни решила, что одержала победу, она присоединилась к нему. Но давать ему передышку она не собиралась.

– Ты на удивление капризен для парня, который заявился ко мне в дом без всего, даже без зубной щетки.

– Что?

– Я сказала, ты на удивление…

Он круто развернулся к ней; глаза у него так и полыхали.

– Откуда ты знаешь, что у меня нет зубной щетки? – Джейкоб читал о таких приспособлениях.

– Это выражение такое, – объяснила Санни, уклоняясь от ответа. – Я хочу сказать, по-моему, парень, который путешествует всего с одной сменой белья, не должен жаловаться на плохие условия жизни.

– Откуда ты знаешь, что у меня… ты что, рылась в моих вещах?!

– Да какие там вещи, – буркнула Санни, понимая, что снова сболтнула лишнего. Она привстала, но он положил руку ей на плечо. – Слушай, я полезла к тебе в сумку только посмотреть… посмотреть, вот и все! – Она тоже развернулась к нему, решив, что лучшая защита – нападение. – Откуда мне было знать, кто ты такой? Может, ты не тот, за кого себя выдал, а какой-нибудь маньяк?

Джейкоб больно стиснул ее плечи:

– Ну и как? Убедилась? – Заметив, как сверкнули у нее глаза, он решил закрепить победу. – Так или иначе, в моей сумке все равно нет ничего примечательного, и ты так ничего и не поняла. Я прав?

– Возможно. – Она попробовала стряхнуть его руку, но он не отпускал ее. Санни стиснула кулаки и стала ждать.

– Значит, ты решила, что я – маньяк. – Он придвинулся ближе; теперь его лицо находилось в нескольких сантиметрах от лица Санни. Она видела только его разъяренные глаза и слышала его учащенное дыхание. – А маньяки ведь бывают разные, правда, Санни?

– Правда, – с трудом выговорила она. И не от страха. Хотелось бы ей испугаться, но чувство, овладевшее ею, оказалось более сложным и куда более опасным, чем страх. На секунду – рядом потрескивали поленья, на столике подрагивали язычки пламени свечей, в окна бился ветер – ей стало все равно, кто он такой. Гораздо важнее было сознание, что он сейчас ее поцелует. И не только поцелует…

Санни сразу поняла, что одним поцелуем дело не ограничится. Она живо представила, как они катаются по полу, сплетясь в жарком объятии, в необузданном, свободном порыве страсти. С ним будет только так, и не иначе. И в первый раз, и потом. Наводнение, землетрясение, конец света. Вот какой будет его любовь.

А после первого раза пути назад уже не будет. Санни не сомневалась: стоит им познать друг друга в первый раз, и конец. Она будет вожделеть только его до конца своих дней.

Его губы коснулись ее губ. Прикосновение едва ли можно было назвать поцелуем, и все же она задрожала всем телом. А в голове взвыла сирена. Санни собралась с духом и ответила так, как, по ее мнению, следовало поступить при данных обстоятельствах разумной женщине: врезала ему в солнечное сплетение.

Он вскрикнул и согнулся пополам, едва не упав ей на колени. Санни вскочила и приняла боевую стойку. Она успела прийти в себя и приготовилась к его следующему ходу.