Э. Н., 6 день, 13 ч. 23 м.

– Пока не появится кардинал де Стефано, нам всем лучше молчать. А когда он будет здесь, нам и тогда стоит помолчать еще некоторое время. – Генерал Раус говорил с дипломатичной твердостью, а пара штабных офицеров за его спиной волками смотрели на Гресса Вико, который выглядел несколько растерянным.

С тех пор, как начали крепнуть связи между Гальмаро и Конфедерацией, неприязнь в обществе и армии к союзникам нарастала с каждым годом, и вот теперь, когда произошла непонятная и страшная катастрофа, в которой, несомненно, были виновны проклятые эверийцы, здание гостиницы в Хавли, где обосновались оставшиеся в живых «Цепные Псы», находилась чуть ли не на осадном положении. Сиарские офицеры с нетерпением ждали приказа вышвырнуть Вико за дверь, под ноги стоящей во дворе полуроты гвардейцев, и поставить его к стенке. Но генерал медлил. Прежде, чем на что-то решиться, надо было разобраться в ситуации, которая с каждым часом становилась все нелепее и страшнее.

Глава самой могущественной в мире организации, пожалуй, впервые в жизни был близок к состоянию подавленности и ощущал себя то ли подопытным кроликом, то ли быком, утыканным бандерильями. Все, что произошло за последние сутки, в принципе, не поддавалось какому-либо разумному объяснению, и значит, к предложению генерала Рауса следовало подойти со всей серьезностью. Других предложений просто не было.

Когда на волю вырвался смерч, который разметал выставленный возле пещеры заслон из «Псов» и сиарских гвардейцев, выворачивая наизнанку бронетехнику, это еще можно было списать на стихийное бедствие. Вико тогда поблагодарил судьбу за то, что, во-первых, Гальмаро, не дожидаясь начала операции, срочно отбыл в Лос-Гальмаро выступать на митинге, посвященном очередной годовщине какой-то там победы, а во-вторых, что сам он отправился в Хавли, чтобы пару часов вздремнуть в человеческих условиях, пока не сообщат о первых результатах.

После того, как со стороны Каркуситантхи раздался грохот и вой, от которого можно было оглохнуть или просто свихнуться, никто до утра так и не посмел приблизиться к пещере, даже героические сиарцы-маси, которые накануне прочесали пещеру вдоль и поперек. С дремлющими духами пещеры они как-то могли поладить, а вот бодрствующие, да еще и разгневанные вселяли в них такой же ужас, как и во всех нормальных людей. Правда, премьер-лейтенант Кале с двумя взводами «Псов», которые в тот момент тоже находились в Хавли, порывался немедленно разобраться с духами на месте, но Вико сам приказал ему ждать. Он живо представил, как то самое марево, которое однажды поглотило беглецов, вырывается на волю, и это заставило его вспомнить об осторожности.

Потом вдруг замолчало радио. Умолк даже спецканал связи с Башней. Рыжая радисточка провела бессонную ночь, тщательно прощупывая эфир, но, кроме шороха помех, прорывался только «Голос Вальпо», который к утру тоже замолчал. Все попытки связаться с Эвери натыкались на гробовое молчание.

Уже в сумерках в восьми милях от Хавли задержали сумасшедшего летчика, который катапультировался с истребителя ВВС директории. Пленный полночи нес на допросе какой-то бред про бородатого мужика, разящего молниями. Приступы истерики переходили в апатию ко всему происходящему, а к утру он впал в кому.

Но самое странное произошло рано утром, когда прямо посреди площади перед гостиницей на последней капле горючего шлепнулся вертолет сопровождения команданте, из которого выскочил, как разъяренный павиан, злой и бледный капитан Муар. Убедившись, что команданте нет в Хавли, он начал кричать, чтобы его машину немедленно заправили, и что он отправляется на поиски, а если выяснится, что проклятые эверийцы имеют отношение еще и к пропаже команданте, он всем тут горло перегрызет и плевать ему на союзнические обязательства. Оказалось, что через пару часов после вылета вертолет команданте исчез из виду, а сам капитан Муар в тот же момент обнаружил, будто «то, что впереди – то и сзади». Так ничего толком не объяснив, как только в баки залили топливо, капитан отбыл.

– И где вы намерены добыть вашего кардинала? – Вико старался не показать своего состояния, хотя знал, что остальные чувствуют себя не лучше, кроме, может быть, «Псов», которым все равно.

– Он в скиту у отшельника Иора. Это восемнадцать миль отсюда.

– Отправьте за ним вертолет.

– Здесь командую я! – Генерал решил, что пора поставить на место зарвавшегося иностранца, который в последнее время чувствовал себя в Сиаре чуть ли не хозяином. – Вломиться в скит на вертолете – все равно, что в церковь – на лошади.

– Мало ли…

– Нельзя.

Вот так. Нельзя – и все тут. В конце концов, что этот кардинал сможет объяснить… Просто генерала одолела беспочвенная фантазия, которой Вико никак не ожидал от столь разумного человека как Раус… Но и сам он чувствовал, что теряется окончательно, а значит, кардинал с ясновидящим через сутки – это несколько лучше, чем ничего и никогда…

– Может быть, он уже в пути, – добавил вдруг Раус. – Не он, так отшельник что-нибудь знает.

– Вы верите в юродивых, генерал? – поинтересовался Вико, чтобы поддержать беседу.

– Блаженные часто несут всякую околесицу, но зато никогда не ошибаются.

Вдруг проснулся радиоприемник, выдавший, после набора хрипов, легкий бодренький мотивчик и писклявый голосок вперемешку с постельным придыханием.

– Что это? – Вико даже вздрогнул от неожиданности.