они пообещают держаться подальше от лошадей. Но желание мальчиков не всегда исполнялось. Это зависело от настроения Дианы. Порой она уступала, несмотря на то, что не любила поло и собиравшееся на матчи общество, а в иных случаях заявляла, что у нее другие планы.
Мы с Полом стали замечать, что между принцем и принцессой началась своего рода борьба за влияние на сыновей. Иногда у Дианы уже действительно было что–то намечено на этот день, но временами она просто придумывала отговорку.
— Мне так жаль, милые, — говорила она. — Но я обещала Марии, что мы с вами приедем сегодня днем. Пойдете на матч в следующий раз.
Когда предлога не находилось, Диана с неохотой соглашалась взять детей на игру с участием отца. Но даже и тогда не прекращалось так раздражавшее Чарльза соперничество. Однажды утром после необыкновенно тяжелого матча, который освещала вся мировая пресса, Чарльз пришел в ярость, увидев, что газеты полны фотографий растянувшейся на траве Дианы и игравшего рядом с ней маленького принца Гарри. Фотографий Чарльза не было совсем, хотя он забил несколько мячей.
Самодовольно улыбаясь, Диана сказала мужу:
— Посмотри, дорогой, на эти снимки. Я и твой сын прекрасно получились, правда?
Чарльз, одетый в рубашку и старые хлопковые брюки, мельком взглянул на фотографии.
— Как фотомодель ты просто очаровательна… — пробормотал он и удалился в сад.
* * *
Сад оставался радостью и гордостью принца, и всех гостей приводили сюда на экскурсию — длинную или короткую, в зависимости от проявленного интереса. Ферджи, державшая себя с Чарльзом более непринужденно, чем раньше, слегка подшучивала над ним, когда он демонстрировал друзьям свои цветники.
— Вы хотите сказать, что не видели этих роз? — в притворном ужасе восклицала она. — Разве Чарльз не показывал их вам раньше?
Диана с Сарой корчились от смеха, когда гости были вынуждены ходить вслед за принцем по саду.
Чарльз также гордился своим огородом, а грядки со спаржей приводили его в восторг. Часто, проходя мимо, он вытаскивал из земли несколько растений, приносил их на кухню и со смесью гордости и скромности говорил Мервину:
— Видели, какие великолепные? Не могли бы вы приготовить их сегодня к обеду? Думаю, будет очень вкусно.
После того как принц уходил, Мервин брал в руку маленький пучок побегов и, улыбаясь, бормотал:
— Не особенно сочные, правда? Но поскольку вас собрал принц, так тому и быть.
Диану сначала забавляла такая страсть мужа к садоводству, а затем стала раздражать.
— Если бы я значила для него столько, сколько его проклятый сад, — в сердцах сказала она Полу в один из теплых летних вечеров, когда Чарльз упорно трудился на грядках.
* * *
Увлечение Чарльза поло плохо отразилось на его спине. Однажды он спустился к завтраку согнувшись почти пополам с искаженным болью лицом.
— О, Венди, — простонал он. — Я с трудом могу двигаться.
В этом году кровать принца сменили на новую, ручной работы, с укрепленным над ней балдахином. Она была изготовлена по специальному заказу, но в то утро принц жаловался и говорил, что ему нужен более жесткий матрас.
— С этим надо что–то делать, — заявил он Диане за завтраком, пока она ковырялась со своим йогуртом.
— Почему бы тебе просто не отказаться от поло? — парировала она.
В предыдущие выходные, как раз перед днем рождения Уильяма, Чарльз и Диана присутствовали на бракосочетании их общего друга лорда Уочестера и актрисы Трейси Вард. Они в разных машинах приехали и на венчание, и на прием в корнуольском поместье. Утром, когда они уезжали, я отметила странное волнение принцессы, как будто впервые за много месяцев она почувствовала вкус к жизни.
Хотя принц вернулся чуть позже двух часов дня, Диана отсутствовала до самого вечера. На следующее утро Чарльз вышел к завтраку в обычное время. Он выглядел рассеянным и в ожидании чая нервно поигрывал своим тостом. Диана долго не появлялась, и он провел день в одиночестве возле бассейна. За весь день они не сказали друг другу ни слова.
— Кажется, вчера была сцена ревности, — веселилась Эвелин за ленчем. — Похоже, на свадьбе Диана сравняла счет.
Газеты были полны репортажей о свадьбе Уочестера и о том, как Диана с упоением танцевала со своим высоким и красивым приятелем Филипом Дюнне, а Чарльз что–то нашептывал на ухо своей старой пассии Анне Уэллис. Чарльз остановил Диану во время танца с Дюнне и предложил поехать с ним домой. Говорят, она рассмеялась ему в лицо и продолжила танец. В гневе, как писали газеты, принц удалился.
— Похоже, очко в ее пользу, — засмеялся один из полицейских, зашедший в кухню на чашку кофе. — Принц выглядит не особенно счастливым.
* * *
Подросший принц Уильям передал роль проказника в королевской семье своему младшему брату Гарри. Двадцать первого июня ему исполнилось пять лет, и Диана устроила сыну праздник, пока Чарльз играл в поло.
В тот вечер на задний двор въехала машина принцессы Анны. Она сама была за рулем. Сзади сидел телохранитель. Одетая совсем по–домашнему (в джинсы и рубашку из хлопка) и со стянутыми в «конский» хвостик волосами принцесса выглядела просто чудесно. Я до сих пор не знала, какой привлекательной она может быть в неофициальной обстановке. Проходя мимо кухни в холл, она окликнула меня.
— Привет! Вы Венди, правильно? Заре здесь так понравилось… Мой брат уже вернулся?
Чарльз в шортах и без рубашки сидел на солнце в удобном кресле. Он встал, чтобы поцеловать сестру.
— Как хорошо, что ты позвонила, — сказал он и попросил принести им по бокалу коктейля «Пиммз». [«Пиммз» — фирменное название алкогольного напитка из джина, разбавленного особой смесью.] Они пообедали на свежем воздухе на террасе.
Несмотря на публичные заявления Дианы, их отношения с сестрой Чарльза складывались непросто. Внешне непринужденные, они были лишены теплоты, поскольку у двух женщин не было ничего общего. Анна, подобно Чарльзу, обожала деревню и разделяла его увлечение лошадьми. Диана оставалась в душе горожанкой и невыносимо скучала, когда другие до тошноты обсуждали достоинства этих животных.
Диана просунула голову в дверь и поздоровалась, но вежливо отказалась присоединиться к ним.
— Я должна идти к Уильяму, — сказала она. — Ведь сегодня у него день рождения.
* * *
После нескольких изнурительных месяцев напряженности и страданий все с нетерпением ожидали ежегодного пикника для персонала, который устраивался 10 июля. Как бы то ни было, но нам нечего было волноваться. День прошел весело. Чарльз и Диана смешались с гостями и громко смеялись, как будто у них не было никаких забот.
Вечером из Лондона на автобусах привезли остальных служащих, и к 11 часам вечеринка была в полном разгаре. Спиртное лилось рекой, и парочки одна за другой отправлялись на романтические прогулки по саду. Чарльз подошел ко мне и еще нескольким гостям и заговорил о чудесных вечерних запахах цветов и деревьев, а затем похвалил белое вино, которым мы угощались. Кто–то хихикнул, когда принц с одобрением отозвался о его вкусе. Большей частью это были дешевые напитки, и Чарльз, который не пил вина, за исключением своего любимого сладкого муската «Muscat de Beaumes de Venise», не мог никого обмануть.
Принцу часто присылали в подарок ящики с вином, но он совершенно не разбирался в нем. Это приводило к тому, что работники, гордившиеся своим хорошим вкусом, в результате «естественного боя стекла» становились обладателями одной–двух бутылок первоклассного вина.
Веселье не утихало. Диана танцевала и болтала с теми, кого еще только вчера немилосердно ругала. Позже нас всех пригласили в дом, где жили телохранители, и вечеринка продолжалась там. Сад был освещен, а небольшая акустическая система позволяла не прекращать танцы.
