— Ты уверена?
— Да.
Найтхаук взмахнул рукой. Киношита вышел из таверны и трижды поднял сжатую в кулак руку.
— Одного ты упустила.
— Я не выдержала какого-то испытания?
— Отнюдь. Мы просто должны знать предел твоих возможностей. Выходит, от двухсот до трехсот ярдов, если кто-то не проецирует сильных эмоций.
— Похоже, — кивнула Мелисенд. — Теперь мы все знаем, и хотелось бы услышать, зачем это надо.
— В ближайшие дни Ито проведет еще несколько тестов, чтобы уточнить результаты.
— А потом?
— Потом, когда мы высадимся на Перикле, ты станешь сигнальной системой Пятницы.
— Чем?
— Его задача — отвлечь охрану. Закладывая заряды, он не сможет думать о чем-то еще. Ты предупредишь его, если в непосредственной близости появятся посторонние.
— А зачем этот эксперимент? — спросила Мелисенд. — Если вооруженный охранник подумает, что он что-то услышал или заметил, последует выброс эмоций и…
— Мы постараемся учесть и это. В ближайшие дни определим, с какого расстояния ты реагируешь на злость, сладострастие, страх. Однако если все пойдет в соответствии с нашими планами, на вас могут наткнуться только случайно. Сейчас мы знаем, что охранника, который каждую ночь патрулирует знакомую территорию, у которого нет оснований предполагать, что на его маршруте появились незваные гости, ты засечешь с двухсот ярдов. И нам надо отработать сигнал, который ты подашь Пятнице, чтобы он или застыл, дожидаясь, пока охранник пройдет, или убил его.
— Понятно. А если охранник вооружен, где гарантия, что Пятница сможет его убить? Кроме того, остальные услышат шум.
— Вы окажетесь в более выигрышном положении. Охранник не будет знать о вашем присутствии.
— Я не убийца. И ты не ответил на мой вопрос.
— Когда я нанимал тебя, ты умела заставить мужчин думать только о тебе. Если возникнет такая необходимость, я уверен, что ты сможешь сделать с охранником то же самое, пока Пятница не подойдет и не оглушит его, — неожиданно Найтхаук улыбнулся. — Поверь мне, если охранник первым делом увидит тебя, он не начнет тут же искать подрывника-инопланетянина.
— И сколько зарядов должен заложить Пятница?
— Сколько потребуется.
— Скольких людей мы убьем этими зарядами?
— Меньше, чем ты думаешь.
— А если я откажусь?
Найтхаук вздохнул.
— Ты отказываешься?
— По крайней мере думаю об этом.
— Тогда я куплю тебе билет до Барриоса II, и мы расстанемся.
— Без последствий для меня, без угроз Вдоводела?
Найтхаук покачал головой.
— Я нанимал тебя для другого. Но правила игры изменились, так же как игроки. Если ты хочешь уехать, я оплачу твои услуги и отвезу в космопорт.
Мелисенд долго смотрела на него.
— Ты говоришь правду.
— Разумеется, я говорю правду. Какой мне смысл лгать женщине-балатаи.
— Все знают тебя как киллера по прозвищу Вдоводел. Я знаю тебя как Джефферсона Найтхаука, который никогда не лгал мне. Вот я и хочу задать Джефферсону Найтхауку последний вопрос.
— Задавай.
— Неужели Кассий Хилл такая гнида, что ради его смерти ты готов предать своих создателей, отказаться от выполнения данного тебе поручения и даже пожертвовать собственной жизнью?
Найтхаук заглянул ей в глаза.
— Да.
— Не повлияла ли на твое решение Кассандра Хилл?
— Разумеется, повлияла. Но в меньшей степени, нежели встреча с ее отцом.
— Хорошо, Джефферсон Найтхаук, — заговорила Мелисенд после долгой паузы, проанализировав его эмоции. — Я сделаю все, что ты скажешь. И попросим у Бога прощения для наших душ, если Он в скором времени свидится с ними.
Глава 27
Найтхаук стоял у стойки «Синего дракона», ожидая, пока Голубые Глазки принесет ему заказанный напиток.
— Мы когда-нибудь покинем Сайлен? — спросил дракон, ставя перед Найтхауком стакан необычной формы, наполненный синей жидкостью.
— Ты проработал здесь много лет. Откуда такая спешка?
— Я знаю, что на другом конце радуги.
— На Сайлене дождь не шел добрых сто лет. Вся вода находится под землей. Ты не узнаешь радугу, даже если она вспыхнет у тебя в глазу.
— Я где-то услышал это выражение, и оно мне понравилось.
— Отвечаю на твой вопрос. На другом конце интересующей тебя радуги прольется много крови, возможно, даже твоя. Повторюсь: откуда такая спешка?
— Впервые я чувствую, что мы можем добраться до этого мерзавца, — ответил Голубые Глазки. — Очень уж мне не терпится.
— Нас — горстка, их — миллионы, — напомнил Найтхаук.
— Но ты — Вдоводел. Ты найдешь способ. И потом…
— Да?
— Ты бы не пошел туда, если б понял, что не сможешь вернуться. Все это время я присматриваюсь к тебе.
Более осторожного типа мне даже представить трудно. — Он помолчал. — Странная черта характера для человека, которого все Пограничье знает как киллера.
— Я был слугой закона, а не наемным убийцей.
— Какая разница! Ты убивал людей.
— Я убивал киллеров. Хотя об этом даже не упоминается в биографиях Вдоводела, которые я нашел в библиотеке Кассандры.
— Пусть так. — Голубые Глазки пожал плечами. — Я, во всяком случае, намерен держаться к тебе поближе, потому что в этом случае у меня появится шанс выйти из передряги живым и без единой царапины на моей прекрасной синей шкуре.
— Рядом со мной ты не будешь, — возразил Вдоводел.
— Почему?
— Во-первых, потому что это не самое безопасное место. Во-вторых, потому что я тебе не доверяю.
— Ты провел со мной столько времени и не доверяешь мне? — проревел Голубые Глазки. — Я тебе хоть раз солгал? Предал тебя? Попытался причинить вред?
— Насколько я знаю, нет.
— Тогда в чем же дело?
— Ты — инопланетянин, и…
— Значит, ты ненавидишь инопланетян? — пожелал знать дракон.
— Дай мне закончить. — Найтхаук говорил все тем же ровным, спокойным голосом. — Ты — инопланетянин, и Мелисенд не может считывать твои эмоции. Сие означает, что в критической ситуации, когда речь пойдет о жизни и смерти, я не буду на все сто процентов уверен в твоей реакции, а менять что- то будет уже поздно.
