пассажир, обнаружив, что у него украли весь багаж.
Холмс. В таком случае – в путь!
Сэм. Слушаюсь, сэр!.. Эй, вы, любезные!
Уотсон. Холмс, вам не кажется, что левый рукав моей ливреи несколько морщит? Нет? А не слишком ли сутулым я в ней кажусь?.. Понятно. Кстати, а куда именно мы едем? На свидание с этим самым Савельичем?
Холмс
Уотсон. Этого еще не хватало! Выходит, нам придется изучать сразу несколько этих господ, то есть, наоборот, лакеев? Как я уже вам сказал, Холмс, сословные предрассудки мне чужды, и все же...
Кстати, Сэм! Я давно уже хотел сделать вам замечание. Что за дурной тон?
Сэм. «Повторите – и, пожалуйста, попонятнее», – сказала лошадь кучеру, когда тот хлестнул ее кнутом.
Уотсон. Изволите шутить? Или, может быть, думаете, что я к вам придираюсь? Тогда ознакомьтесь с письмом от Эльмиры Сафиной из Смоленска. Вот оно! «Я не знаю, – пишет Эльмира, – из какого произведения попал к вам кучер вашего Дилижанса...».
Холмс. Как? А я-то считал, что это известно решительно всем. Что ж, дорогая Эльмира из Смоленска, позвольте вам рекомендовать нашего друга. Мистер Сэмюэл Уэллер! Прославлен ный персонаж великого Чарлза Диккенса, а именно его романа «Посмертные записки Пиквикского клуба». Слуга и, можно сказать, ближайший сподвижник самого мистера Пиквика. Сэм, я ничего не забыл?
Сэм. Нет, сэр! «Прямо в яблочко», – как сказал Исаак Ньютон, когда открыл закон Ньютона.
Уотсон. Да погодите же! Ведь я еще не дочитал письма. «Но, – продолжает юная леди, – судя по восклицаниям, с которыми ваш кучер обращается к лошадям, например: «красавцы, любезные» и так далее, он больше привык управлять тройкой, чем таким сугубо английским экипажем». А? Что скажете, Сэм? Отчего вы молчите? Значит, вам, как говорится, нечем крыть?
Сэм. Hey you!
Уотсон. Что?.. Холмс, что он такое крикнул?
Холмс. Как, Уотсон? Вы не узнаете родной английский язык? А между тем наш исполнительный друг всего лишь решил удовлетворить желание – ваше и Эльмиры Сафиной!
Сэм. Hey you! My precious horses! Forward you run fearlessly without hesitation. Let our coach ride fast, as fast as an arrow flies!
Уотсон. Ах, в самом деле, что это я? Разумеется. Сладостные звуки Байрона и Шелли! Да, это действительно другое дело. Это вам не «любезныя»...
Сэм
Уотсон. Холмс! Что стряслось с нашими лошадьми?
Холмс. Если я не забыл английский язык, то именно это Сэм и пытается у них выяснить!
Сэм. Damnit, sir, these stupid horses decided to be obstinate, God knows why!
Уотсон. Damnit, Холмс, да сделайте же что-нибудь!
Холмс. Придется, дорогой Уотсон!
Вот и все... Боюсь, мой друг, вы забыли, а девочка и не знает, какой необыкновенной тройкой управляет Сэм Уэллер и как разборчиво ему приходится обращаться с нашими быстроногими друзьями. Вот, рекомендую и их: Росинант, конь самого Дон Кихота...
Ну этот хотя бы европеец. А другие? Холстомер! Конек-Горбунок!
Видите? На каком же языке с ними и разговаривать?.. А главное, дорогая Эльмира, ведь мы сейчас не в романе Чарлза Диккенса, как и не в рассказе Артура Конан Дойла. Мы в Стране Литературных Героев. Если забыть об этом, забыть о ее законах, то отчего бы не удивиться, что и я, Шерлок Холмс, говорю на понятном вам языке, занимаюсь тем, к чему сэр Артур меня и близко не подпускал, а слышите вы меня по радио?..
Сэм. Тпрру! Стой, красавцы! Приехали, сэр! «Дальше некуда», – сказал шкипер, когда вместе с кораблем очутился на самом дне.
Холмс. Что же вы молчите, дорогой Уотсон? Решили смириться с Сэмовой манерой выражаться?
Уотсон. Ах, Холмс, после того, как мы пережили смертельную опасность, его выкрики звучат для меня самой прекрасной музыкой!.. Однако какое пестрое скопище людей! И обратите внимание: тем не менее кажется, они все отлично знакомы между собой.
Холмс. Ничего удивительного. Тут собрались скоротать свободный часок представители одной-единственной профессии – слуги из самых разных книг русской литературы.
Уотсон. Но как мы отыщем в этой толпе нужного нам Савельича?
Холмс. Доверьтесь чутью нашего Сэма. Видите, как уверенно он пролагает дорогу? Идемте за ним – только будем держаться поодаль. Признаться, я, как и вы, невысокого мнения о вашем искусстве перевоплощения, а чужаков здесь не любят. Если выйдет какое-нибудь недоразумение, боюсь, ваши рукава будут не только морщить...
Савельич. ...И вот, слышь ты, как узнал старый барин, что Петр-то Андреич, дитя неразумное, схватился на шпажонках с треклятым этим шаматоном Швабриным и получил от него рану в
