и точка. Пятнадцать! Прочел где-то да и поверил, с молодых-то глаз!
Несчастливцев. Погоди, Аркадий! Не делай напрасного шуму. А лучше развяжи-ка свой узел, коли не соврал, что всего Островского в нем таскаешь.
Счастливцев. Опять обижаете, Геннадий Демьяныч! Когда ж я врал? Вот-с, извольте убедиться!
Несчастливцев. Ишь ты! А ведь и в самом деле!.. Ладно, тогда давай полистаем в четыре руки. Проверим, коли не верится.
Счастливцев. Извольте!.. «Поздняя любовь»... «Последняя жертва»... «Бесприданница»... «Гроза»... Ну, где ж тут?.. А, нет, и вправду есть кое-что этакое! «Бедность не порок»... «Не в свои сани не садись»... «Не так живи, как хочется»... «Светит, да не греет»...
Несчастливцев. То-то, брат! А ты еще сюда глянь! «Не все коту масленица». «Не было ни гроша, да вдруг алтын». «Правда – хорошо, а счастье лучше».
Счастливцев. Да, Геннадий Демьяныч, признаю: дал маху. Вот и у меня: «Свои люди – сочтемся», «На всякого мудреца довольно простоты...»
Несчастливцев. Стой, стой! Именно что довольно, братец! Сочлись! Стало быть, пензяк-то наш в точку попал. Так что читай его письмо дальше уже безо всякого сомнения!
Счастливцев. Что теперь сомневаться, Геннадий Демьяныч?
Несчастливцев
Счастливцев. Куда дальше, Геннадий Демьяныч? Вот оно, молодое-то поколение, а? Молоко на губах не обсохло, а на кого руку поднял!
Несчастливцев. Не то говоришь, братец! Какая рука? Время не для чего терять, вот что! Я ведь докумекал, зачем меня в этот самый Почтовый Дилижанс усадили. Ехать надо, Аркадий, а не пеньки просиживать. Ехать и все как есть на месте распознать!
Счастливцев. Да куда ехать-то?
Несчастливцев. А и бестолковщина же ты! Где этот Бальзаминов обитает? В Замоскворечье. Стало быть, туда!
Счастливцев. Легко сказать! От Пеньков до самой Москвы – это сколько же верст будет?
Несчастливцев. Не трусь, братец! Со мною не пропадешь. В дорогу, товарищ!
Мать. Ах, Миша, Миша, глупенький ты у меня уродился, вот беда-то! Ну, избегаешься ты, найдешь себе невесту богатую, самую что ни на есть миллионщицу, да ведь только что рот раскроешь, как дадут тебе поворот от тесовых ворот. Что-то она скажет, как поговорит-то с тобой? Умных ты слов не знаешь.
Миша. Это, маменька, нужды нет. В нашем деле все от счастья; тут умом ничего не возьмешь. Другой и с умом, да лет пять даром проходит; я вот неумен, да женюсь на богатой.
Мать. Вот что, Миша, есть такие французские слова, очень похожие на русские, я их много знаю. Послушаешь иногда на именинах или где на свадьбе, как молодые кавалеры с барышнями разговаривают, – просто прелесть слушать.
Миша. Какие же это слова, маменька?
Мать. Вот слушай! Ты все говоришь: «я гулять пойду!» Это, Миша, нехорошо. Лучше скажи: «я хочу проминаж сделать!»
Миша. Да-с, маменька, это лучше. Это вы правду говорите. Проминаж лучше.
Мать. Про кого дурно говорят, это – мараль.
Миша. Это я знаю-с.
Мать. Коль человек или вещь какая-нибудь не стоит внимания, ничтожная какая-нибудь, – как про нее сказать? Дрянь? Это как-то неловко. Лучше сказать по-французски: «гольтепа!»
Миша. Гольтепа. Да, это хорошо.
Мать. А вот если кто заважничает, очень возмечтает о себе, и вдруг ему форс-то собьют, – это «асаже» называется.
Миша. Я этого, маменька, не знал, а это слово хорошее. Асаже, асаже...
Мать. Дай только припомнить, а то я много знаю.
Миша. Припоминайте, маменька, припоминайте!.. Да, я вам и забыл сказать, какой я сон видел! Вот разгадайте-ка!
Мать. Ну, говори, говори!
Миша. Вот, вдруг я вижу, будто я еду в хорошей коляске и одет будто я очень хорошо, со вкусом: жилетка будто на мне, маменька, черная, с мелкими золотыми полосками; лошади будто серые, а еду я подле реки...
Мать
Миша. Слушайте, маменька, что дальше было. Вот вижу я, будто кучер меня уронил, во всем-то новом платье, и прямо в грязь!
Мать. Грязь – это богатство.
Миша. Да грязь-то какая, маменька! Бррр... И будто я в этом... весь перепачкался!
Мать. Это... это... золото!
Миша. Ах, кабы сбылось!
Мать. А вот подождем. Праздничный сон до обеда сбывается, коли до обеда не сбудется, так уж что делать, значит, опять у нас, Миша, ничего не выйдет...
Несчастливцев. Слышишь, Аркадий? «Праздничный сон – до обеда»! Стало быть, братец, мы с тобой туда и прибыли, куда метили.
Мать. Ахти! Никак, гости? А у меня не прибрано, да и сама я...
Несчастливцев
Мать. Да что объяснять-то, батюшка? У нас все наружу. Миша мой... Ну, сами видите, и хорош, и пригож, да вот умом-то...
Миша
Мать. Ах, Миша! Что на лице написано, того не упрячешь. Вот, значит, и в прошлый раз увидал он сон, будто, дескать, быть ему в богатстве, а я ему и тогда сказала: «Ой, Мишенька,
