ли?

— Точно, чтобы пустить пыль в глаза, — улыбнулась Сассинак. — Вы прямо читаете мысли — если так будет продолжаться и дальше, люди станут принимать вас за вефта. Устройте налет на мой гардероб — возьмите, что сочтете нужным. Там есть одно красное платье, которое может подойти Вариан.

— А у меня есть зеленое — оно отлично пойдет Лунзи, — самодовольно заявила Майлер. — А так как мне известны размеры Кая, то я уже кое-что подыскала и для него.

И когда Маклер по пути к саням задержала Сассинак, чтобы показать ей одежду, которую выбрала, стюарды уже искоса поглядывали на них. Ведь они еще не успели получить распоряжения относительно обеда. Капитан решила устроить обед в своем кабинете — в более интимной обстановке, нежели в офицерской кают-компании.

Улыбнувшись коку, заглянувшему в кабинет, чтобы лучше представить себе место, куда будет подан обед, Сассинак отправилась на мостик, где выяснилось, что почти все уже прознали о ее знаменитой родственнице. В конце концов, она же не предупреждала Форда и остальных, чтобы они держали это в секрете. Сасс стала просматривать последние рапорты в поисках ответов на запросы, посланные в сектор. Она надеялась, что к вечеру у нее появятся новости для Кая и Вариан, но ничего не обнаружила. Хотя ответы могут поступить в любое время… В конце концов Арли привлекла ее внимание, указав на часы. Пришло время готовиться к обеду, но ей хотелось закончить работу, чтобы оставить на завтрашний день как можно меньше дел.

Шагая в свою каюту, чтобы привести ее в порядок, Сассинак внезапно поняла, что не в состоянии полностью проанализировать свои эмоции.

Лунзи… еще одна Лунзи… Хотя нет, не еще одна, а та самая… Это казалось несправедливым к ее младшей сестре, но ничего не поделаешь… «Я не должна об этом думать», — приказала себе Сасс, выливая на волосы очередную порцию шампуня. Слава богам, крейсеру не нужно пользоваться иретанской водой!

Интересно, как выглядит ее прапрапрабабушка? Как молодая женщина или как старая, даже очень старая леди? У нее был голографический портрет, но он мало что мог сказать. Ее собственная голография ведь тоже не давала о ней никакого представления. Человека характеризуют движения, думала она, выжимая волосы и заворачивая их в полотенце. Два человека не могут даже одинаково мыться и вытираться… А что, если ее прапрапрабабушка окажется не в меру щепетильной в вопросах секса? Эта мысль вызвала краску на ее щеках. Она посмотрела в зеркало и вспомнила поддразнивающие замечания Майлер. Что, если Лунзи относится к сексу так же свободно, как она? В конце концов, Форд очень хорош собой… Нет, это просто нелепо! Она еще не встретилась со своей прапрапрабабушкой, а уже рассматривает ее в качестве соперницы!

Кроме того, Майлер вернется до прихода гостей и все ей расскажет — если захочет, так как врачи всегда стоят друг за друга. И разве плохо, потеряв семью из-за длительного холодного сна, что, несомненно, произошло с Лунзи, приобрести нового родственника после пробуждения? Выскользнув из длинной черной комбинации, Сасс начала надевать парадную вечернюю форму: черное платье с украшенной блестящими звездочками юбкой и наградами на левой стороне корсажа. Впрочем, сверкающие драгоценными камнями ордена казались менее связанными с событиями, благодаря которым они были заслужены, чем простые медали, позвякивающие на белом кителе. Впервые Сассинак прикрепила на плечи знаки отличия коммандера — в последний раз она надевала этот костюм на дежурстве во время дипломатического приема в штаб-квартире Флота, будучи лейтенант-коммандером. Длинные черные рукава в обтяжку украшали золотые ободки — даже в вечернем платье капитан корабля остается капитаном.

Последний взгляд в зеркало, еще один мазок губной помады — и она была готова. За двадцать минут до прибытия гостей появились Майлер и Форд, также приодевшиеся к приему. Сасс справилась с искушением проверить, все ли в порядке в кабинете; Форд наверняка уже сделал это. Она поздравила старпома с увеличением количества «побрякушек» на груди — за годы, которые они не виделись друг с другом, он заслужил несколько весьма впечатляющих на вид медалей. Майлер тоже нацепила звезду «Союза ученых» и маленькую золотую булавку, означавшую почетный диплом лучшей медицинской школы на планетах, населенных людьми. Они весело болтали, стоя у трапа, но Сасс понимала, что Майлер и Форд пристально наблюдают за своим капитаном, ожидая, как она встретит Лунзи. Они ничего не рассказали, кроме того, что родственница Сасс должна ей понравиться.

— Вот и они! — воскликнул Форд, и Сасс заметила движущийся во мраке огонек. Он был далеко не единственным, но Форд, как обычно, оказался прав.

Четырехместные аэросани мягко остановились у подножия трапа, и почетный караул быстро занял места. Сассинак внезапно подумала, не следовало ли ей предупредить гостей о церемонии встречи — в конце концов, они гражданские лица, — но все как будто понимали, что означают пронзительный свист дудок и барабанная дробь.

Вариан и Лунзи, чьи длинные юбки развевались на ветру, поднялись по трапу мимо неподвижного караула. Сассинак показалось, что встреча произвела на них впечатление, хотя она старалась не смотреть на лицо Лунзи — она сама уже с первого курса Академии не любила, когда другие видели ее глазеющей на что-то. Сасс выпрямилась и отсалютовала, как подобает при встрече губернатора планеты и его штаба, но все знали, что это рассчитано на Лунзи. Вариан тряхнула головой, словно испуганная птица, но Лунзи ответила на приветствие и протянула руку.

Несколько секунд они стояли почти неподвижно, потом Лунзи высвободила руку, и Сассинак ощутила радость, вытеснившую последние остатки беспокойства. Она полюбила бы эту женщину, даже если бы та не была ей прапрапрабабушкой, — нужно только найти способ сказать ей об этом. Им вообще нужно так много сказать друг другу! Сасс усмехнулась и вскинула голову — Лунзи в точности повторила этот жест, который, по-видимому, был тоже присущ ей от природы; уж слишком быстро он последовал, чтобы являться просто подражанием.

Вечер протекал весело и бурно. Еда, напитки и дружная компания смешались в пьянящий коктейль, побудивший Лунзи не переставая острить, а Сассинак декламировать стихи Киплинга. Однако, читая волнующие строки «Посланника», Сасс заметила, что лицо Лунзи стало задумчивым, почти настороженным. Возможно, ей не следовало слишком акцентировать слова «Тот путешествует быстрее, кто путешествует один» при встрече с единственной родственницей, которую она видела с тех пор, как покинула Мириаду. Сасс посмотрела на Лунзи и подняла бокал.

— Это своего рода флотский девиз, — объяснила она. — Он убеждает молодежь, что нужно оторваться от дома и семьи, если хочешь странствовать между звездами.

Лунзи улыбнулась в ответ, но в ее глазах светилась печаль.

— А твоя семья, Сассинак? Где ты выросла?

Сасс почему-то не приходило в голову, что Лунзи не знает ее историю.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как Форд внезапно напрягся, а Майлер задержала вилку на пути ко рту. Многие годы ей никто не задавал таких вопросов — ее семьей был Флот, и во Флоте все про нее все знали.

Сассинак восстановила контроль над дыханием, но, судя по взгляду Лунзи, та заметила, как ее родственница проделала это.

— Моя семья погибла во время пиратского рейда, — ответила Сасс, стараясь, чтобы ее голос звучал бесстрастно. — А я… попала в рабство.

Вариан открыла было рот, но Кай положил ладонь на ее руку, и она промолчала. Лунзи кивнула, не отводя взгляд.

— Они бы гордились тобой, — промолвила она. — Как сейчас горжусь я.

Сассинак едва снова не утратила контроль над собой, но спокойный взгляд Лунзи сиял такой любовью, что она сразу же успокоилась.

— Благодарю вас, прапрапрабабушка.

Последовала неловкая пауза, после которой Форд начал рассказывать о приключениях Сассинак в качестве командира призового судна, когда она еще была молодым офицером. Другие тоже погрузились в воспоминания, явно желая дать Сассинак возможность прийти в себя. Майлер и Лунзи припомнили веселые и несколько скабрезные стишки, которые знали со времен медицинской школы, Вариан поведала о столь же малопристойных инцидентах в школе ветеринарной, а Кай дал всем понять, что у геологов тоже есть