Вернувшись в Москву, Высоцкий 8 июля дал концерт в столичном издательстве «Мысль». После чего отправился в Ужгород, где проходили съемки советско-югославского фильма «Единственная дорога». Вспоминает актер Геннадий Юхтин:

«Часть югославской натуры снималась в Закарпатье. Киногруппа базировалась в Ужгороде. Известные актеры Влад Дворжецкий, Виктор Павлов, Анатолий Кузнецов, Сергей Яковлев, Лев Дуров и другие уже сыграли часть сцен, а Высоцкий никак не появлялся. Он приехал буквально на несколько часов. Со всеми поздоровался, с кем — за руку, с кем — расцеловался. Посетовал на жуткую занятость. Здесь же на съемочной площадке переоделся, обсуждая с режиссером порядок работы. Модную кожаную куртку и джинсы сменил на бывший в употреблении комбинезон, а мягкие полусапожки — на солдатские „бутцыфалы“. Он играл русского военнопленного, участвовал в драке, терпел муки — был героем. Свои удлиненные для Гамлета волосы подстригать не дал. Быстро „замазался“, но не очень, сделал элегантную ссадину на скуле. Сам развел мизансцену, отрепетировал действие. Поповичу (режиссер картины югославского происхождения. — Ф. Р.) осталось лишь поблагодарить актера. Оперативно закончив съемку, не умывшись как следует, перекусил предложенное, выпить отказался… Высоцкий хотел купить в Ужгороде какой-нибудь подарок для Марины, но денег, как обычно, не хватало… Я одолжил ему пару сотен. Жаль, что не пригодились, вернул их мне через администратора…»

Из Ужгорода Высоцкий 17 июля взял курс на Будапешт, на съемки другого фильма — «Бегство мистера Мак-Кинли» (съемки длились с 8 июля по 2 августа). У Высоцкого всего лишь несколько сцен на улицах Будапешта: по ним бродит его герой певец-хиппи Билли Сиггер.

В Венгрии наш герой дал всего один концерт — в советской воинской части. Вспоминает А. Сидорук: «Вместе с Высоцким приехала Жанна Болотова — она во время концерта сидела на приставном стуле в зале — и еще кто-то, я уж точно не помню. Не до этого было — приводили в порядок ГДО и прилегающую территорию, ведь под окнами (они были открыты) стояло около 600–800 солдат…

После концерта комдив пригласил присутствующих поужинать в летней столовой, но Ж. Болотова сказала, что они спешат еще на какие-то выступления. Взяла Владимира под руку, и они направились к выходу. Мы последовали за артистами.

А на улице гостей ждал автобус и толпа солдат, которые подхватили Высоцкого и в прямом смысле забросили на крышу автобуса. Оттуда Владимир спел 4–5 песен для солдат. Они долго не отпускали, а затем сняли его с крыши.

Володя попросил комдива показать аэродром (уже шли ночные полеты). Прибыли на летное поле. Генерал-майор разрешил прервать полеты на час, и Владимир, стоя на крыле самолета, пел для летчиков и техников…

Володя упрашивал генерал-майора прокатить его на спарке (самолет с продублированными органами управления для тренировочных полетов), но тот, разумеется, не согласился — не положено…»

Из Венгрии Высоцкий выехал 25 июля и отправился в Югославию — продолжать съемки в «Единственной дороге». Там у него было уже 9 съемочных дней. Вспоминает все тот же Г. Юхтин:

«Местопребыванием киногруппы был крохотный порт Бар. Вдоль Адриатического побережья тянулась масса островов, крупных и не очень. На одном из них, в бывшем рыбачьем становище, превращенном в фешенебельную „фазенду“ для туристов, жили Высоцкий и Влади. Островок связывала с сушей длинная дамба. Высоцкий приезжал на съемку на своем автомобиле. На заднем сиденье всегда лежала гитара. Он писал песни для нашего фильма и иногда проигрывал режиссеру, но для публики не пел. Отношение к русским здесь было вполне дружеское. Высоцкого знали „по голосу“ — часто звучали его записи. Однако ажиотажа вокруг артиста не было. Его отснимали в первую очередь и отпускали.

Я играл немецкого капеллана. Нас собирали отдельно от военнопленных, и поэтому с Высоцким я почти не общался. Только однажды, когда он приехал с Мариной на остров Цветов, где была последняя остановка перед отлетом на родину, у нас оказалось время для разговоров. Собралась почти вся группа. Нас фотографировали. Потом я видел некоторые снимки. Наши актеры выглядели импозантно, как иностранцы, а Высоцкий и Влади, наоборот, были одеты очень просто и вели себя естественно…»

Отснявшись, Высоцкий вместе с Влади переезжает на остров Светац, в один из самых роскошных европейских отелей «Святой Стефан». Влади там застает неприятное известие. Однако приведу ее собственный рассказ:

«Из Парижа мне звонит сестра. Сначала она просит меня сесть, отчего я сразу прихожу в ужас, и сообщает мне, что дом ограбили. Все, что я приобрела за двадцать лет работы, исчезло. Драгоценности, серебро, меха, кинокамеры, радиоаппаратура… Реакция моя сильно шокирует сестру — я начинаю хохотать. Потом, отдышавшись, говорю: „Только-то?“ Я боялась, что с кем-нибудь из сыновей случилось несчастье. И правда, что значит пропажа вещей по сравнению с тем страхом, который я испытала! Я сообщаю тебе (Высоцкому. — Ф. Р.) эту новость весело, будто забавную историю. Ты же страшно расстроен. В твоих глазах все эти вещи — бесценные сокровища. Мне приходится тебя утешать. Конечно, все это очень обидно — ведь среди украденных драгоценностей были и маленькие колечки моей матери, которые она носила не снимая всю жизнь. Я не взяла их с собой в поездку — боялась потерять во время купания, и в конце концов я могу прекрасно обойтись и без столового серебра, без драгоценностей и всякого другого. «Но меха, — говоришь ты, — тебе они будут нужны зимой в Москве, и потом — не обманывай, это твое единственное кокетство». Нет, не единственное. Я еще люблю обувь, но обувь не тронули. Я признаюсь, что жалею о большой норковой шубе, в которой мне было так тепло и в которой я выглядела как настоящая барыня. Но существуют замечательные пуховки — я часто носила такие в горах. Да все это и не важно, дети здоровы, мы счастливы, мы работаем, жизнь прекрасна!..»

В Югославии Высоцкий совмещает приятное с полезным: в промежутках между отдыхом дает несколько концертов для узкого круга лиц. Так, 22 августа он выступил у В. Терехова, а на следующий день дал концерт в советском посольстве в Белграде. Туда его лично пригласил советский посол В. Степаков, который когда-то заведовал отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС и приложил руку к гонениям на Высоцкого в конце 60-х. Но Высоцкий зла не помнил. Или помнил, но приглашение принял, чтобы лишний раз не осложнять себе жизнь. Спел он несколько своих песен, после чего выступил в дуэте с народной артисткой СССР Людмилой Зыкиной: вместе они затянули песню, которую некогда пели герои фильма «Берегись автомобиля» Подберезовиков и Деточкин, — «Если я заболею — к врачам обращаться не стану…» После этого Высоцкий дуэтом с Влади спел уже свою песню «Как по Волге-матушке…» и Зыкина вновь им подпевала.

В начале сентября Высоцкий в составе «Таганки» отправился с гастролями в Вильнюс. Причем если большая часть труппы добиралась туда на поезде, то несколько актеров доехали иным путем. Так, Высоцкий усадил в свой «БМВ» Валерия Золотухина и Ивана Дыховичного и со скоростью 120–140 километров в час погнал машину к месту назначения. В итоге уже вечером 2 сентября путешественники прибыли в Минск, чтобы там скоротать ночь в гостинице. Однако поначалу их встретили недружелюбно — администраторша сквозь зубы сообщила, что «местов нет». Тут к окошку подошел Высоцкий и предъявил свой паспорт. Но это тоже не помогло. Тогда наш герой оттер плечом Золотухина, но администраторша его не узнала. «А так похож?» — спросил Золотухин и снял со своей головы кепку. «Похож», — губы администраторши растянулись в улыбке, и она тут же выдала артистам ключи от трехместного номера.

На ужин Дыховичный достал диких уток, которых прихватил с собой в дорогу из Москвы. Утки были особенные — их несколько дней назад подстрелил на охоте тесть артиста, член Политбюро Дмитрий Полянский. Поэтому они были вкусными втройне.

На следующий день артисты приехали в Вильнюс. Причем как раз к утренней репетиции. Однако та долго не начиналась — к месту назначения не успели подъехать двое артистов: Виталий Шаповалов и Юрий Смирнов. Директор театра Николай Дупак нервничал: дескать, давайте начинать без них. Виданное ли это дело, чтобы семьдесят человек ждали двух? Тем более у обоих опаздывающих есть замены: у Шаповалова в зонгах, а Смирнов и вовсе вступает в спектакль с середины. Но Дупака одернул Золотухин:

— Вот когда вы будете режиссером, встанете сюда и будете вести репетицию.

— Придет время — встану, — огрызнулся Дупак.

На помощь Золотухину пришел Высоцкий, которого затем поддержали и остальные. Короче, Дупаку так