Ганга. Здесь они ласково прощаются с возничим, затем, переправившись через священную реку, углубляются в чащу леса.
[Рассказ Сумантры о проводах Рамы]
(Часть 59)
Вернувшись в Айодхью, поведал царю колесничий, Что стала держава обширная горя добычей. «Поникли деревья прекрасные, полные неги, — Сказал он, — увяла листва, и цветы, и побеги, О раджа, везде пересохли пруды и озера, И в дебрях не видно животных, приятных для взора. Не бродят стадами слоны трубногласные в чаще, Немой и пустынной, как будто о Раме скорбящей. Сомкнулись душистые лотосы, грязным налетом Подернута влага речная и пахнет болотом. Не видно ни рыбок, ни птиц, умиляющих душу, Весельем своим оживляющих воды и сушу. Густые деревья, что были цветеньем богаты, Теперь оскудели, утратив свои ароматы. Где ветви клонились, плодами душистыми славясь, Там вянущий цвет не сменяет упругая завязь! О бык среди Ману потомков[199], при въезде в столицу, Встречая пустую, без Рамы, твою колесницу, Никто не приветствовал нынче Сумантру-возницу! На Царском Пути я услышал толпы многолюдной Рыданья о Раме, свершающем путь многотрудный. И жены у башенных окон, сдержаться не в силе, Стонали и слезы из глаз неподкрашенных лили. И, Рамы не видя, прекрасные эти, в печали, Сквозь горькие слезы, друг дружку едва различали. В стеченье народа, где плакали все без изъятья, Друзей от врагов распознать не хватало понятья. Почуя людскую разладицу и неустройство, Слоны ездовые и кони пришли в беспокойство. О раджа великоблестящий, подобна отныне Столица твоя Каушалье, скорбящей о сыне». И слово супруге сказал наделенный всевластьем, Правитель Айодхьи, своим сокрушенный злосчастьем: «Без Рамы — тонуть в океане кручины остался! С невесткой — что с берегом бурной пучины расстался! Мои воздыханья, — сказал он, — как волн колыханье. Воздетые руки, — сказал он, — как рыб трепыханье. Горючие слезы, — сказал он, — морские теченья. И пряди седые, — сказал, — водяные растенья. Горбуньи коварная речь — крокодилов обилье. Кайкейи — врата в преисподнюю, морда кобылья!»[200] Изнывающий от горя и тоски отчаявшийся Дашаратха вспоминает проступок своей юности.
Как-то однажды он отправился на охоту. Ночью он притаился в лесных зарослях на прибрежье Сарайю, куда приходили на водопой буйволы, тигры и слоны. Дашаратха был отменным лучником, он умел подстрелить зверя по одному только звуку, не видя цели. И вот ему послышалось, что булькает вода в хоботе слона, утоляющего жажду. Он выстрелил. Раздался жалобный крик. Оказалось, что попал он в юношу отшельника, что спустился к реке наполнить кувшин водою. Меткая стрела пробила ему грудь. Он умер на руках Дашаратхи. Перед смертью он попросил царевича, чтобы тот поведал обо всем его родителям: ведь слепые, дряхлые старики ждут сына, который пошел за водой, и ни о чем не подозревают. Дашаратха
