Незрячий воскликнул, восстав на дороге: «Я славлю вас, перворожденные боги! Томительно яркие, вы лучезарны, Живое поет вам напев благодарный. Вы — светлые птицы, могучи в полете, Две ткани на дивном станке вы прядете. День белою тканью блестит мирозданью, А ночь опускается черною тканью. Есть в стойбищах ваших, обильных, прекрасных, Двенадцать раз тридцать коров ярко-красных. Все вместе приносят теленка с восходом, Теленок такой именуется годом. У вас — колесо, что вращается вечно, Окружность того колеса бесконечна, Вращается быстро, не зная износа, И в том колесе — все земные колеса. Оно обладает покоем и сменой, Двенадцатью спицами, осью бесценной, Дает оно возраст и землям и водам, И то колесо именуется годом. Вы — всадники света, вы — первые ласки, И вестники цвета, и пестрые краски. Пьют амриту боги, бессмертья напиток, Я знаю, вы — амриты этой избыток. Младенцы к груди материнской припали, Вы — то молоко, что возникло вначале. Ашви́ны, для вас облака — изголовье, Лишь вы, близнецы, мне вернете здоровье. Лишь вас почитая, мы будем здоровы. Недаром расцвечены вами коровы. И я, обездоленный, жалкий и нищий, Прошу вас: небесной подайте мне пищи!» Воспеты незрячим, отведавшим арки, Явились два бога, томительно ярки. «Лепешки поешь, — предложили с любовью, — Мы рады, слепой, твоему славословью». «Нельзя мне поесть, так как буду наказан: Наставнику пищу отдать я обязан». Владыки восхода, владыки заката Сказали: «Наставник твой тоже когда-то Вознес нам хваленья, источникам света, Лепешку от нас получил он за это, Он съел ее сам, чтобы сделаться чище, Он тоже не отдал наставнику пищи. Весьма мы довольны тобой, Упаманью, Да будет награда смиренью, страданью. И ты поступи, как наставник твой прежде, Свой путь продолжая к добру и надежде!» Поел он лепешки — и зренье обрел он. Явился к наставнику, радости полон.
