великолепный организатор газетного дела. До этого он возглавлял «Комсомольскую правду» и сумел за несколько лет поднять её тираж до невиданных высот. К тому же Алексей Аджубей занимал, если можно так сказать, ещё одну «должность» — он был зятем Никиты Хрущёва, а такая приближённость к первому лицу государству значила очень много. С таким главным редактором «Известия» были просто обречены на успех. Газета стремительно меняла свой облик, становилась изданием, для которого главными были интересы читателя, а не обслуживание идеологических запросов власти. Избавить газету от чрезмерной идеологизированности и заштампованности, сделать её близкой читателю — этой цели стремился добиться Аджубей. Однажды он составил перечень запрещённых к употреблению в газете штампов, вроде «огромный интерес общественности», «немеркнущая дружба народов», «горячий приём» и прочее. И только когда корреспонденты буквально взмолились, прося главного редактора отменить это решение (без привычных штампов их работа резко замедлилась), Аджубей отменил запрет.

Естественно, что такая редакционная политика сразу же нашла отклик у народа. В отличие от «Правды», которую выписывали по принуждению (подписаться на главный орган партии обязан был каждый член КПСС), «Известия» выписывали «для себя». Уже через год после прихода в редакцию Аджубея «Известия» получили более 600 тысяч писем от читателей. С 1959 по 1964 год тираж «Известий» возрос почти в четыре раза: с 1,6 миллиона до 6 миллионов экземпляров.

В конце 1964 года Алексей Аджубей должен был занять должность министра иностранных дел СССР, указ о его назначении уже был подготовлен. Но в октябре 1964-го Никита Хрущёв был снят с поста Генерального секретаря. Алексей Аджубей не только не стал министром, но и был уволен с должности главного редактора «Известий» и отправлен в «ссылку» в журнал «Советский Союз».

Затем были годы «застоя», когда газеты «застаивались» вместе со всей страной, и перестроечный всплеск, во время которого народ жадно впитывал информацию, возле киосков «Союзпечати» выстраивались длинные очереди, а тиражи газет и журналов били все рекорды. А 22 августа 1991 года вышел указ Бориса Ельцина о приостановке издания газет КПСС, в том числе и «Правды». Советский Союз просуществовал ещё четыре месяца, но эпоха советской печати на этом закончилась…

«Сейчас даже бесполезно пытаться объяснять людям новых поколений, что крылось тогда за словом „иностранец“. Постоянная пропаганда, направленная на воспитание ненависти ко всему зарубежному, привела к тому, что само это слово вызывало у советского гражданина смешанное чувство страха и восхищения. Ни туристы, ни бизнесмены в страну ещё не приезжали, дипломаты и редкие журналисты просто так на улицах не появлялись. Поэтому, когда мы вдруг увидели на улицах Москвы тысячи иностранцев, с которыми можно было общаться, нас охватило что-то вроде эйфории», — вспоминал известный джазмен и композитор Алексей Козлов в своей книге «Козёл на саксе». И он был не одинок в своём мнении. Нынешней молодёжи трудно себе представить, что чувствовали их бабушки и дедушки во время Фестиваля. Это был шок — культурный, информационный, идеологический. Уже прошёл XX съезд, страна постепенно отходила от «сталинской зимы», но как же сильны были страхи, въевшиеся в души людей за десятилетия тотального террора! Иностранец?! Нет, это что-то опасное, чужое. К ним лучше не подходить, с ними лучше не общаться. А то вдруг… Мало ли что вдруг? Но вот они здесь, рядом, они выходят из поездов и самолётов, к ним можно подойти, с ними можно поговорить. Москва в одночасье оказалась заполненной тысячами людей со всех концов света, всех оттенков кожи, одетых в самые невероятные и невиданные советским человеком виды одежды — японские кимоно, индийские сари, длинные африканские одеяния, латиноамериканские сомбреро и азиатские шапочки и даже (даже!) в шотландские юбки, которые носили гордые сыновья Шотландии. Это было нечто невиданное.

Первый Всемирный фестиваль молодёжи состоялся в июле — августе 1947 года в Праге. Этот фестиваль, как и последующие, проходил под лозунгом «За мир и дружбу!» (с 1968 года — под лозунгом «За солидарность, мир и дружбу!»). Идея оказалась удачной — под эгидой Всемирной федерации демократической молодёжи и Международного союза студентов было решено проводить подобные мероприятия раз в два года. В основном в фестивалях участвовала молодёжь из социалистических и развивающихся стран, а также члены левых партий и молодёжных организаций из стран Запада. Постепенно ширилась география и росло число участников фестивалей. Если в Прагу в 1947 году приехали 17 тысяч молодых людей из 71 страны, то в V фестивале, проходившем в 1955 году в Варшаве, приняли участие 30 тысяч человек из 111 стран мира. Там же, в Варшаве, было объявлено, что следующий Всемирный фестиваль молодёжи и студентов состоится в Москве. И сразу же в Советском Союзе началась кропотливая подготовка к событию, которое должно было потрясти весь мир.

Идею проведения фестиваля в СССР поддержали не только просоветски настроенные страны и их руководители. Королева Бельгии Елизавета, лидеры Греции, Италии, Финляндии, Франции и некоторых других государств, до того не питавших особых симпатий к Советскому Союзу, высказывались примерно в том духе, что предстоящий фестиваль должен стать отправной точкой в урегулировании взаимоотношений между СССР и остальным миром. Так что в стране Советов просто не могли ударить в грязь лицом. На подготовку фестиваля были затрачены колоссальные силы и средства. Стадион в Лужниках, парк «Дружба» в Химках, гостиничный комплекс «Турист», сотни других объектов появились благодаря фестивалю. В Венгрии были закуплены первые «Икарусы», которые затем возили людей по всему Советскому Союзу. Горьковский автозавод специально к предстоящему мероприятию выпустил новую модель — легендарную «двадцать первую» «Волгу». А самый экзотичный факт, символизировавший грандиозность происходящего события, — это 34 тысячи голубей, которых собрали и выпустили на церемонии открытия.

К фестивалю готовилась вся страна. В регионах перед главным действом в Москве проводились свои фестивали. Говоря спортивным языком, в областях и краях проходили многочисленные «отборочные соревнования», на которых разыгрывалось право поездки на «главный чемпионат». Делегации из регионов, которые должны были участвовать в фестивале, формировались по трём направлениям: спортивное, художественное и политическое. Спортивные и художественные коллективы боролись за право стать лауреатами фестиваля, а политические делегации формировались по указаниям сверху, но обычно в них обязательно входили комсомольцы, студенты и молодые рабочие.

Что же такое фестиваль молодёжи и студентов? Официальная часть подобных мероприятий — встречи делегаций, семинары и конференции, митинги, манифестации, концерты, художественные выступления и спортивные соревнования. Конечно, этого всего было хоть отбавляй. Но не этим прославился VI фестиваль молодёжи и студентов. Потрясающее неформальное общение — вот что запомнилось всем. Да, до самого вечера члены делегаций были заняты на официальных мероприятиях. А поздним вечером и ночью народ собирался в центре Москвы — улица Горького, площадь у Моссовета и Пушкинская площадь, проспект Маркса заполнялись шумной гомонящей толпой отстаивающих в жарких спорах свою точку зрения людей. Споры шли по любому поводу — о литературе и поэзии, писателях и художниках, об одежде и увлечениях, в общем обо всём. Пожалуй, меньше всего, как вспоминали участники этих споров, спорили о политике. Политика и идеологические разногласия ушли на второй план.

Власть пыталась ограничить неконтролируемое общение. Но надо сказать, без особого усердия. Да и сам режим проявлял доселе невиданные, даже по меркам оттепельных 50-х, признаки демократизма. Например, Кремль, ранее днём и ночью охранявшийся как от своих, так и от чужих, был открыт для посетителей, а в Грановитой палате проходили молодёжные балы. Правда, была одна очень тонкая сфера жизни, где советским гражданам (в особенности, гражданкам) было ясно показано: «дозволено многое, но