обнаружил, что нахожусь в низком коридоре. Щелкнул фонарик, и в слабом свете я смог увидеть грязные кеды Вилли.

— За мной, — приказал он.

Коридор тянулся примерно на пять-десять футов, потом вниз десять ступенек по железной лестнице, которая вела к стальной двери с табличкой: «Опасно! Высокое напряжение. Не входить. Собственность города Нью-Йорка.»

Вилли вытащил ключ, и дверь открылась. Мы вошли внутрь, дверь закрылась, и я услышал скрежет ключа. Теперь мы оказались в большом туннеле, в котором было тепло, даже душно, и слабо пахло пылью и гнилью.

— Где мы, Вилли? — спросил Джош.

— Ты направляешься к вокзалу Гранд-Сентрал, — сказал он с ухмылкой. — Просто у меня офисы в самых лучших местах.

— А как же высокое напряжение?

— Забудь, — отрезал Вилли. — Я знаю это место, как внутренности телефона. Пошли.

Насколько я мог судить, мы шли за этим постельным клопом примерно три городских квартала. Дважды мы проходили мимо маленьких красных лампочек, горящих в кромешной тьме. За каждой из них находились огромные кронштейны с проводами и выключателями, упакованные в ячеистые заслонки.

— Дотронься до них, и превратишься в уголь, — сказал Вилли через плечо. После последней предупреждающей лампочки туннель начал делать широкий поворот. Здесь размещались ворота и маленькие мосты, которые надо было перейти. Один раз я просто окаменел; неожиданно вдалеке возник и стал постепенно приближаться гул. Позднее Джош признался, что это напоминало ему паническое бегство индейского скота, которое он как-то наблюдал. Звук шел на нас волнами, потом неожиданно мы оказались окружены грохотом, который просто оглушил меня. Пол содрогался под моими ногами. Я чувствовал, что туннель трясется и дрожит. Пыль заполнила мои ноздри. Потом, так же быстро, как и появился, грохот исчез.

— Поезд, — с усмешкой сказал Вилли. Он направил свет своего фонаря по направлению к узкой нише в стене. — Вы в десяти футах от третьего железнодорожного пути. Потом можно будет им воспользоваться.

— Если мы тут не убьемся, то нас арестуют за нарушение прав собственности, — сказал я.

— Чушь! — крикнул Вилли. — Вы же со мной!

Туннель вновь повернул, потом резко оборвался. Мы стояли у входа на длинный, узкий мост, не больше двух футов в ширину, с тонкими канатами на уровне талии по обе стороны. Сильный, булькающий звук заполнил туннель. Вилли высветил пенящуюся воду в пятнадцати футах под нами, которая спешила в мощный бетонный туннель.

— Частный колодец «Кон Эд», — объяснил он. — Не упадите, у вас не будет шанса выбраться. Один мой знакомый, работающий на фирму «Уотер, Гэз Электрисити», клянется, что здесь водятся аллигаторы.

— Откуда ты так хорошо знаешь это место, Вилли? — поразился Джош.

— Не забудь, я пятнадцать лет работал на телефонную компанию и десять лет на город, — ответил Вилли. — Я знаю кишки этого города лучше, чем свои собственные. Пошли.

У меня сердце подскочило к горлу, когда я ступил на узкий мост. Это была просто широкая доска, и, хотя она была достаточно прочной, я не мог не думать о том, к чему может привести один неверный шаг.

Пока мы шли по длинному мосту, поезд прогремел еще несколько раз, и мост привел нас к фантастическому лабиринту труб и бетонных коридоров, уходящих на многие этажи вниз. Это, как объяснил Вилли, были огромные галереи труб нью-йоркского района Грэнд-Сентрэл, что поставляли горячую и холодную воду, а так же пар с тепловой станции в небоскребы. Вилли назвал секцию, по которой мы проходили «Восточной галереей». Он сказал, что туннель был теплым и сухим благодаря автоматическим центробежным насосам, которые собирали просачивающуюся воду до уровня уличного водостока. Место было неплохо освещено. Каждые пятьдесят или сто футов лампы выстраивались вдоль бетонных проходов между галереями труб. Наконец мы достигли места, где Вилли исчез за одной из галерей и вернулся через несколько минут. Мы последовали за его фонарем через маленькую железную дверь, потом ниже в другую туннель, который, казалось, шел все глубже и глубже. Этот туннель был частично из кирпича, и казался очень старым. Здесь же размещались сводчатые проходы, напоминающие катакомбы. Над нами по потолку проносились миллионы голов рогатого скота. И Джош, и я автоматически нагибались, когда пыль и известь кружились в лучах фонарей.

— Нью-Йоркский Центральный вокзал, — сообщил Вилли. — Это часть старых построек, что возвели еще в 1890-х годах.

Он осветил своим фонарем огромное помещение.

— Сейчас вы идете в девяноста футах под Грэнд-Сентрал, — рассказывал он. — Как вам это нравится?

— Это твой офис, Вилли? — спросил Джош.

Вилли посветил вперед.

— Вот здесь.

Перед нами была большая дверь, обитая листом металла, будто топочная дверца. Вилли отпер ее и щелкнул выключателем; яркий свет заставил нас замигать.

— «Кон Эд» дает мне свет, — сообщил он. Потом указал на вентиль: — Нью-Йорк — воду.

Кивком он указал на ряд скамей. Если автобус Вилли был грязен и находился в полном беспорядке, то в его конторе было иначе. Оказывается, он уважал только электронику. Аккуратно разложенные телефонные «жучки», шпионские камеры, магнитофоны, все виды телефонов, от старинных до современных, конечно, тоже с подслушивающей аппаратурой; лампы тоже с «жучками», ряд каких-то врачебных стетоскопов, зондов, камер от малюсеньких до безупречных стальных труб не менее фута длиной.

Вилли увидел, что я изучаю похожий на трубку прибор, и взял его в руки. За несколько минут он развернул его, пока тот не стал пяти футов длины. Потом, когда труба была развернута, он приделал ее к маленькой камере.

— Если бы мы стояли на вершине Крайслер-Билдинга, мы могли бы сфотографировать мотоциклиста на шоссе из Ньюарка, — сообщил Вилли. — Аппарат с высокой разрешающей способностью. Он может снять такой маленький объект как мотоцикл с расстояния в сотню миль отсюда. — Он отложил камеру: — Внутри трубы зеркала. Те же трубы используют пилоты «Джемини».

Пилоты… А не астронавты. Можно было подумать, что Вилли считал себя частью их мира.

— У меня много космической техники, — гордо заявил он. — У меня есть передатчик, который весит не более пятнадцати унций и позволяет осуществлять высококачественную амплитудомодулированную связь на частоте 296,8 мегагерц.

— Великолепно, Вилли, — заявил Джош, демонстрируя восторг. — Но нам не надо подслушивать космическую станцию. У нас вполне обычная работа: подслушивание телефонов и запись разговоров — ты знаешь.

Вилли поднял маленькую, черную пластмассовую коробочку, не больше спичечного коробка.

— Телефонный датчик. Просто лежит рядом с телефоном, и вы сможете записывать разговор в обе стороны, не снимая трубку.

— А для чего эти лампы? — спросил я.

Он нагнулся под прилавок и поднял ящик, заполненный запасными лампами.

— В пять минут я могу собрать «жучок», чтобы поместить в любом месте комнаты, — говорил он. — Обойный «жучок» — как вы говорите. Может уловить любой шепот.

— Но тебе надо быть в соседней комнате?

Вилли фыркнул.

— Такое было при старом оборудовании. С этим магнитофоном я могу быть в пяти кварталах, — и он указал на маленький серый ящик. — Высокочувствительный магнитофон. Только настрой его на частоту, и он будет записывать. Черт, я могу оставить его на сиденье машины утром, вернуться ночью, а он все еще будет работать.