В течение продолжительных войн семнадцатого столетия, которые шли между Сю и союзом Кри- Ассинибойнов, Сю первоначально одерживали верх (возможно из-за того, что у них имелось небольшое количество ружей). Однако после возникновения торговых постов Компании Гудзонова Залива в 1670-х годах положение изменилось, и почти каждый воин Кри и Ассинибойнов получил в своё распоряжение винтовку. Так как обе враждующие стороны обитали на богатой бобрами территории и были знакомы с огнестрельным оружием, исход столкновения зависел в огромной степени от возможности пополнять боеприпасы.

Множество причин не позволяло Сю приобретать ружья в том объёме, как это делали их враги. Кри и Ассинибойны находились в непосредственном контакте с торговыми постами европейцев на Гудзоновом Заливе, которые, в свою очередь, имели прямой выход на рынок и могли приобретать необходимые товары, доставляя их на борту быстрых кораблей в любых количествах. Сю имели дело не напрямую с торговыми постами на нижнем течении Реки Святого Лаврентия, а через индейских посредников, транспортными средствами которых были только каноэ, и которые по этой причине могли доставлять лишь небольшие количества товара. Часто случалось, что Ирокезы полностью перекрывали посредникам дорогу, из-за чего всякие поставки прекращались. Но, являясь единственными поставщиками европейских товаров, Гуроны и Оттавы иногда забирали все запасы бобровых шкур у Сю, стараясь расплачиваться чем угодно – ножами, топорами, котелками – только не ружьями. Частично это было связано с тем, что Сю враждовали с восточными племенами, а в планы Гуронов и Оттавов не входило вооружать своих потенциальных врагов.

Военное положение Сю изменилось к лучшему в следующее десятилетие. К 1680-м годам французы взяли на себя посреднические обязанности в пушной торговле на территории Сю и значительно увеличили товарообмен, отменив установившееся эмбарго на продажу Сю огнестрельного оружия.

Улучшение положения с боеприпасами позволило остановить продвижение их врагов. Однако северные группы Сю, позже ставшие известны как Титоны и Янктоны, были уже вытеснены на юг и запад от Миннесоты, то есть в прерийную зону, где они начали новый образ жизни, совершенно оставив земледелие. Охота на бизонов стала их основным занятием, оказывая влияние на уклад и формирование культуры. Тёплую часть года индейцы стали проводить в прерии, пешком преследуя бизонов. Их небольшие кожаные типи и домашние вещи перевозились на волокушах, которые тащили собаки. Женщины также переносили скарб на спинах. В холодный сезон отправлялись на север и восток под кров густых лесов, где в достатке было топлива. Здесь они охотились на лесную дичь, стреляя оленей ради пропитания и бобров ради их шкурок. По весне они относили добычу во французские торговые пункты, после чего вновь уходили в прерии. Так с 1680 по 1760 годы эти Сю вели кочевой охотничий образ жизни летом и осенью, не имея лошадей, но будучи хорошо оснащены огнестрельным оружием.

Военная техника пост-огнестрельного и до-лошадного периода Сю, судя по всему, была похожа на жизнь племён северо-восточных лесов на том же этапе развития. Несмотря на существование небольших военных отрядов, основным инструментом войны являлись крупные боевые формирования, насчитывавшие по крайней мере по несколько сотен человек. Воины собирались из нескольких общин, встречались в установленные сроки и отправлялись в поход против какой-нибудь враждебной деревни примерно раз в году в летнее время.

Почти все воины имели при себе ружья и передвигались либо пешком, либо на каноэ, сделанных из берёзовой коры. Похоже, что они не знали иного способа ведения боя, кроме как выстраиваясь друг против друга в две линии (как это описывалось в разделе о северо-западных лесах). Их тактика полностью основывалась на жизни в лесных условиях. Так как они использовали ружья, имевшие большую дальность стрельбы и убойную силу, дикари старались действовать таким образом, чтобы каждый воин получал возможность самостоятельно использовать рельеф местности и оказывать соплеменникам огневую поддержку.

Тактика ничем не напоминала ту, которая опиралась на колющее и режущее оружие. Бойцы, пользовавшиеся холодным оружием, могли оказывать друг другу помощь, находясь лишь в непосредственной близости друг от друга. Применение огнестрельного оружия на открытой местности было, с одной стороны, удобно тем, что враг был легко видим стреляющему, но в такой же степени и враг видел стреляющего. Кроме того, отряды легко рассеивались и быстро передвигались, что затрудняло попадание. И наконец, если противник был вооружён холодным оружием, то стремительное передвижение давало ему значительное преимущество и позволяло нанести внезапный и сокрушительный удар по рассеянной группе, вооружённой ружьями, за счёт мгновенной концентрации сил в одном месте, что позволяло уничтожать отряд удар за ударом.

Иллюстрацией влияния условий местности и выбор оружия на тактические приёмы является сообщение Ла Фонтена, который был связан с Ирокезами в 1680-е годы:

“Ирокезы имеют одно преимущество над своими противниками. Они все вооружены кремнёвыми ружьями. Их враги же пользуются ружьями лишь на охоте, так как у них нет и половины того количества ружей, как у Ирокезов… Ирокезы не столь подвижны и не столь умелы в обращении с боевыми палицами, что вынуждает их всегда передвигаться большими группами, а потому значительно медленнее других дикарей… Сила Ирокезов лежит в их умелом обращении с огнестрельным оружием в лесной чаще. Стреляют они отменно. Кроме того, они замечательно умеют использовать самые малейшие укрытия. Сделав выстрел, они немедленно прячутся за деревья и остаются недосягаемыми для врагов, даже если тех вдвое больше. Но в отличие от южный племён, они очень неловки с топорами и дубинами. И когда дело доходит до схватки на открытой местности, где в ход пускается холодное оружие, Ирокезы всегда терпят неудачу, поэтом они по возможности избегают сражений на полях и лугах…”

По существу Сю перенесли лесную тактику на равнины, у них не имелось постоянных формирований, они сохраняли в бою такую дистанцию между собой, которая была необходима для взаимной поддержки. Когда они испытывали сильный натиск, они отступали в ближайший лес, где применяли свою излюбленную тактику во всём объёме. Вот какой пример можно привести из войны между Кри и прерийными Сю в 1730-х годах:

“После двадцатидневного перехода по прериям 500 Кри обнаружили дымы стойбища и решили напасть утром на рассвете… но их арьергард был внезапно атакован отрядом Сю в 30 человек. Этот отряд вышел на их следы и принял за мирную группу Ассинибойнов. Сю убили четырёх врагов, и тут на них обрушился весь отряд. Ошеломлённые численностью противника, Сю пустились в бегство, бросив часть своего оружия, спеша побыстрее добраться до какой-нибудь рощи. Там они дрались до наступления ночи: Кри – на открытом пространстве, как настоящие храбрецы, а Сю – из-за древесных стволов.”

К середине 18-го века стали всё чаще сталкиваться с конным противником…

Читатель может не без основания поинтересоваться, почему же экологическая граница между лесом и равнинами была эффективной преградой в распространении пост-огнестрельной и до-лошадной военной модели на северо-западные равнины (ведь подобного барьера не было перед северо-восточными равнинами. Но здесь нужно подчеркнуть, что существует целый ряд определяющих факторов, которые вступают в силу только при взаимодействии с другими факторами. В данном конкретном случае – присутствие в северо-западной зоне индейцев в качестве посредников в пушной торговле и создало так называемый экологический барьер, в то время как присутствие европейцев в качестве таких посредников в северо-восточной зоне определило лишь границу.