глухой провинции.
– Почему ты вспомнил о них?
– Потому, что в металлической коробочке, которую я продал твоему покойному патрону за миллион долларов, был лишь портативный датчик направленных биотоков с ограниченной программой эмоционального воздействия. Наверно, мистер Голфорби никогда не бывал в детстве на сеансах 'Страны приключений', а если и бывал, давно позабыл о них. Кроме того, таких портативных датчиков раньше никто не умел делать…
Стив ошеломленно открыл рот и молчал.
– Боже мой, - сказал он наконец. - Боже мой, но это мошенничество чистой воды. Как ты решился, Джо?
– У меня не было иного выхода. Я должен закончить работу над своим новым изобретением. Это необыкновенное изобретение…
– Счастье еще, что мы не виноваты в его смерти, Джо, - продолжал Стив. - Как истинный христианин, я…
– Я вынужден разочаровать тебя как истинного христианина, Стив, - сказал Джо. - По-видимому, мы все-таки виноваты в его смерти. Все дело в этой старой часовой пружине. Он, вероятно, хотел испробовать действие прибора на себе. Чуть-чуть… Нажал регулятор, пружина сломалась, стрелка отскочила, и он умер от испуга, Стив. У него, конечно, было плохое сердце…
– Ужасно, - сказал Стив. - Это ужасно, Джо… Но ведь они ничего не узнают, правда?
– Не волнуйся, Стив. Береги сердце…
– И ты заплатишь мне мою долю? Я ведь теперь окажусь без места.
– Ты получишь свою долю сполна, - великодушно сказал Джо. - А что ты сделаешь со своими деньгами, Стив?
– Я куплю коттедж на западном побережье, женюсь и буду разводить цветы. Пожалуй, мы с женой откроем магазин цветов. Я всю жизнь мечтал о цветах, Джо. А ты, что думаешь делать ты?..
– Я продолжу работу над своим новым изобретением. Теперь, когда у меня есть деньги и я смогу приобрести необходимое оборудование, - о, я сконструирую потрясающую вещь… Ты еще услышишь обо мне, дружище.
– Ты талантлив, Джо, - задумчиво произнес Стив. - Очень талантлив, очень. Придумать такое… Скажи, пожалуйста, - Стив покраснел, - а когда ты разговаривал со мной, у тебя в кармане… тоже был этот… анализатор биотоков?
– Был, - Джо отвернулся и стал глядеть в открытое окно, - но я никогда не пытался анализировать твои биотоки, Стив. Мы ведь старые приятели, не так ли?..
– Все-таки мы очень рисковали, Джо, очень, - сказал Стив. - Все висело на волоске. Что, если бы он тогда захотел сломать дерево или обрушить какую-нибудь стену? Что тогда?
– Я бы сломал, - просто сказал Джо.
– Что ты говоришь! Как?
– А вот так…
Джо выглянул в окно. Площадь перед кафе и тенистый бульвар на противоположной стороне были пустынны. Лишь на одной из скамеек сидела пожилая дама в клетчатой накидке и читала газету. Джо вынул из кармана маленький блестящий параллелепипед размером в зажигалку, направил его в открытое окно и повернул пальцем диск на плоской стороне параллелепипеда.
Чудовищной силы шквал пронесся по вершинам деревьев. Ствол ближайшего дерева переломился как спичка… Тяжелая зеленая крона рухнула на залитый солнцем бетон, обрывая протянутые над площадью провода.
– Ну, пока, Стив, - сказал Джо, вставая. - Мне пора. Встретимся в Мехико через три дня.
– Иллюзия полная, - восхищенно объявил Стив. - Как будто все на самом деле…
– Это уменьшенная действующая модель, - сказал Джо, уже стоя в дверях. - Теперь я сконструирую более мощную.
Джо помахал рукой и вышел из кафе.
Стив снова посмотрел в окно. Сломанное дерево лежало на бетонных плитах площади, а вокруг, размахивая газетой, металась пожилая дама в клетчатой накидке.
– Долго действует, - сказал про себя Стив и прикрыл глаза ладонью.
Послышались свистки полицейских. Из-за стойки выкатился робот-официант и уставился немигающими красными глазами-точками в открытое окно. Потом подошел бармен в белом костюме и тоже стал смотреть на площадь.
– Что-нибудь случилось? - спросил Стив, не отнимая ладони от глаз.
– Разве не видите? - сказал бармен. - Молния ударила в дерево.
– И повалила его, - мелодично добавил робот-официант. - Редкое явление природы, сэр, принимая во внимание безоблачную солнечную погоду и показания барометра.
Стив встал и, пошатываясь, пошел к выходу.
– Он заплатил? - спросил бармен у робота.
– Он ничего не заказывал, шеф.
– Успел нализаться, перед тем как пришел сюда, - покачал головой бармен.
Стив вышел на площадь. Возле сломанного дерева уже стояли полицейские машины, и пожилая дама что-то объясняла сержанту, прижимая газету к клетчатой накидке.
Ллойд Биггл-младший. Музыкодел
Все называют это Центром. Есть и другое название. Оно употребляется в официальных документах, его можно найти в энциклопедии - но им никто не пользуется. От Бомбея до Лимы знают просто Центр. Вы можете вынырнуть из клубящихся туманов Венеры, протолкаться к стойке и начать: 'Когда я был в Центре…' - и каждый, кто услышит, внимательно прислушается. Можете упомянуть о Центре где-нибудь в Лондоне, или в марсианской пустыне, или на одинокой станции на Плутоне - и вас наверняка поймут.
Никто никогда не объясняет, что такое Центр. Это невозможно, да и не нужно. Все, от грудного младенца и до столетнего старика, заканчивающего свой жизненный путь, все побывали там и собираются поехать снова через год, и еще через год. Это страна отпусков и каникул для всей Солнечной системы. Это многие квадратные мили американского Среднего Востока, преображенные искусной планировкой, неустанным трудом и невероятными расходами. Это памятник культурных достижений человечества, возник он внезапно, необъяснимо, словно феникс, в конце двадцать четвертого столетия из истлевшего пепла распавшейся культуры.
Центр грандиозен, эффектен и великолепен. Он вдохновляет, учит и развлекает. Он внушает благоговение, он подавляет, он… все что угодно.
И хотя лишь немногие из его посетителей знают об этом или придают этому значение - в нем обитает привидение.
Вы стоите на видовой галерее огромного памятника Баху. Далеко влево, на склоне холма, вы видите взволнованных зрителей, заполнивших Греческий театр Аристофана. Солнечный свет играет на их ярких разноцветных одеждах. Они поглощены представлением-счастливые очевидцы того, что миллионы смотрят только по видеоскопу.
За театром, мимо памятника Данте и института Микеланджело, тянется вдаль обсаженный деревьями бульвар Франка Ллойда Райта. Двойная башня - копия Реймсского собора - возвышается на горизонте. Под ней вы видите искусный ландшафт французского парка XVIII века, а рядом-Мольеровский театр.
Чья-то рука вцепляется в ваш рукав, вы раздраженно оборачиваетесь - и оказываетесь лицом к лицу с каким-то стариком. Его лицо все в шрамах и морщинах, на Голове - остатки седых волос. Его скрюченная рука напоминает клешню. Вглядевшись, вы видите кривое, искалеченное плечо, ужасный шрам на месте уха
