— Не только тем он озабочен, — буркнул Дженкс, и я поглядела на него хмуро. Он перебрался поближе к хризантемам. Густо повис запах летнего луга, зеленую рубашку пикси засыпала пыльца. — Он захочет многое поменять, — сказал пикси, и Гленн отклонился назад, закрыв рот и слушая. — То, что ты попала в больницу, переключит его в режим «спаситель». Как тогда у него на лодке. Я это в нем увидел сразу, как только он выдернул Тома из-под нашей кухни. Я же пикси, Рэйчел, пусть я с виду деловой, крутой и прочее, но у меня есть крылья, и влюбленного мальчишку я узнаю с полувзгляда.

Я вздохнула. Его предупреждения насчет Маршала не были для меня неожиданными. Но при чем тут крылья?

— Ну, так он не беспомощен, — сказала я излишне резко. — Поймать лей-линейшика — дело непростое.

Дженкс скрестил руки на груди и поморщился. Айви поставила жирафа и тоже стала на меня смотреть.

— Ага, ага, — пробурчала я, но мысли мои устремились к Миа — в темноте под дверью, с вцепившимся в нее навзрыд плачущим ребенком, и к ее словам, что всегда, всю жизнь я несу смерть тем, кого люблю. — Он заслуживает кого-нибудь получше меня и так далее. Помню, не надо.

Айви неловко пошевелилась. Я отбросила тяжелые мысли и обернулась к Гленну. Детектив отлично умел читать чужие мысли, и это очень мешало.

— Так как тут пудинг? — спросила я, протянула руку и бросила ему помидор.

Обычно люди шарахаются от томатов как черт от ладана — именно этот овощ примерно сорок лет назад выбил приличный кусок всей их популяции. Но Гленну однажды показали, насколько приятен этот красный плод на зубах, и он подсел, как на наркотик. Судорожно дернувшись, чтобы не упустить, он поймал помидор и бережно положил на сгиб руки, как ребенка.

— Пудинг мерзопакостный, — ответил он, радуясь перемене темы. — Без сахара. А тебе спасибо, мне красненькие нечасто перепадают.

— Внутриземельская традиция, — сказала я, гадая, не пропустила ли я завтрак и не придется ли ждать еще шесть часов. Меню я еще не видела, но кормить меня будут.

Айви села в ногах кровати — почувствовала себя свободней без одного лишнего свидетеля.

— Цветы от Трента? — спросила она, высоко подняв брови и протягивая мне карточку.

Я удивленно посмотрела на ромашки.

— От Кери, — ответила я, взяв карточку и увидев бисерный почерк. — Трент вряд ли в курсе, что она поставила на карточке его имя.

Дженкс сел мне на колено:

— Наверняка в курсе, — заржал он, но тут мы все подняли глаза в ответ на уверенный стук в дверь, и вошла женщина в обычной одежде, но со стетоскопом, и раньше, чем она заговорила, я поняла, что это мой врач.

Она, резко остановилась, будто пораженная количеством народа в палате, но тут же пришла в себя.

— Здравствуйте, миз Морган, — сказала она, быстро подойдя ко мне. — Я доктор Мейп. Как себя чувствуете сегодня?

Всегда один и тот же вопрос. Я улыбнулась безразличной улыбкой. По отсутствию запаха красного дерева — это отсутствие не могли скрыть самые сильные антисептики, — я поняла, что она не колдунья. Обычно людям не дают лечить колдунов человеческой медициной, но раз у меня та же причина поражения, что у Гленна, нам с ним назначили одного врача. Мысль эта тут же нашла подтверждение в том, что Гленн сжался в углу с виноватым видом. И помидор куда-то скрылся. Нет, я даже знать не хочу, куда.

— Намного лучше, — ответила я как можно любезнее. — Чем это меня отключили?

Доктор Мейп взяла висящий на стене браслет для измерения давления, и я послушно протянула руку.

— Навскидку не вспомню, — сказала она рассеянно, сосредоточившись на надуваемом браслете. — Могу посмотреть в вашей карте.

Я смотрела на часы, стараясь замедлить пульс.

— Да нет, не стоит. — В амулетах я разбираюсь, но лекарств не знаю. — Послушайте, а больничный мне дадут?

Она не ответила. Когда она резко сняла с меня браслет, Гленн вздрогнул.

— Мистер Гленн! — обратилась она к нему официальным голосом, и он — вот поклясться могу — затаил дыхание. — Вам еще не следует так далеко ходить.

— Так точно, мэм, — сказал он ворчливо, и я едва сдержала улыбку.

— Мне сказать, чтобы вас заперли в палате?

— Никак нет, мэм.

— Подождите меня снаружи, — сказала она тоном приказа. — Я вас отведу обратно.

Айви шевельнулась в углу — черт, я даже не видела, как она туда отступила.

— Я ему помогу добраться до его палаты, — сказала она, и слова отказа замерли у докторши на губах, когда она увидела, кто перед ней.

— Вы Айви Тамвуд? — спросила она, записывая в историю мое давление. — Спасибо вам за помощь. У него аура недостаточно еще плотна, чтобы смешиваться с другими.

Дженкс взлетел над цветами, весь в пыльце — на этот раз цветочной.

— Так мы же все тут его друзья!

Пикси повис в воздухе, отряхнулся, оставив облако пыльцы. Доктор Мейп уставилась на него.

— Почему вы не в гибернации? — спросила она, потрясенная.

Я кашлянула сухим горлом.

— Он, вообще-то, живет у меня в столе, — объяснила я и тут же закрыла рот, потому что доктор Мейп ткнула в него термометром.

— Интересная у вас жизнь, — сказала она про себя, ожидая, пока термометр сработает. Я передвинула его на другую сторону рта.

— На самом деле это его детишки меня с ума сводят, — сказала я неразборчиво, а термометр пискнул.

И снова доктор Мейп что-то отметила в карте, потом наклонилась и заглянула под кровать.

— Почки у вас вроде бы в норме, — сказала она. — Капельницу я пока оставлю, а катетер выну прямо сейчас.

Гленн подобрался.

— Гм, Рэйчел… — начал он с неловкостью. — Мы же еще увидимся? Только дай мне день прийти в себя, пока начнем гонки по коридорам.

Айви подошла к нему сзади, придержала его халат, когда Гленн оперся на штатив, чтобы поднять себя с кресла.

— Дженкс? — сказала она, начиная двигаться к выходу вместе с Гленном. — Брысь в коридор!

Он улыбнулся криво, потом зажужжал, описывая круги возле Айви и Гленна. Дверь медленно закрылась, и его гудение стихло.

Я начала сползать вниз, чтобы облегчить эту манипуляцию, но остановилась, когда доктор Мейп подтащила стул Гленна и села, молча на меня глядя. У меня вдруг возникло ощущение жука на булавке. Женщина ничего не говорила, и я наконец не выдержала, нерешительно нарушив молчание:

— Вы хотели вытащить катетер?

Она вздохнула и села чуть поудобнее:

— Я хотела с вами поговорить, а это был самый простой способ заставить их выйти.

Мне не понравилась эта фраза, и страх ленточкой скользнул в душе, оставив иголочки неловкости.

— Я до пятнадцати лет моталась по больницам, доктор Мейп, — заявила я без почтения, садясь прямее. — И про то, что я умру, я чаше слышала, чем ботинки себе покупала — а ботинок у меня много. Ничего вы мне такого не скажете, что меня потрясло бы.

Вранье, конечно, но звучит хорошо.

— Вы болели синдромом Роузвуда и остались живы, — сказала она, листая мою историю. Потом