Напомнят мне про милость короля…О, Франция, прощай! Прости поэта!В изгнание несёт меня волна.На небесах — ни признака рассвета,И ночь глухим отчаяньем полна.Но я вернусь!.. А если не придётся —Мой гневный стих во Францию вернётся!
41. Первая слеза
Маркизе Л.
Нет-нет, твои не стёрлись поцелуи…Когда я вспоминаю жребий свой,Не ненависть врагов меня волнует,Не злобный рок, а наши дни с тобой.Сквозь шторма рёв, сквозь смерч рапир и молнийТак ярок свет твоих далёких глаз!Поток времён бессильно пенит волны,И Смерть сама склоняется безмолвноПред счастьем, что приснилось только раз.Нимб славы мне здесь, на Земле, не нужен.Но пусть посмертным вызовом Судьбе,—Когда поглотит мрак загробной стужи,—Пусть светит в небе ярче звёзд-жемчужинПоследний мой сонет: он — о тебе!
42. Из писем
Маркизе Л.
Я болен сплином, модным в этих странах:Меня томят туманы, и тоска,И томность бледных рыжих англичанок,Как палка, длинных, плоских, как доска…Я как-то заглянул от скуки в «Глобус» 20):Битком набиты ложи и балкон!Жрец — в стихаре, в камзоле — Аполлон;У них бочонок — трон, ведро — колодец…Я англичанами по горло сыт.Их чопорный язык, их чванный вид,Их лошадиный хохот — хуже пытки.Прощай, мой ангел. Пусть я грустен, пусть!Лишь бы тобой не завладела грусть:Люблю. Люблю! — хоть жизнь висит на нитке.
43. Пьеру де Ронсару
Я не завидую тебе, поэт!Когда бы лавры мне служили целью,Я б не писал стихов — ни в час безделья,Ни в час тоски, когда исхода нет.Не мнишь ли ты, что озарит потёмкиИ в памяти людской оставит следТвой тонкий, твой изысканный сонет?А что, коль злопыхатели-потомкиИную вспомнят из твоих ролей:Кого христианнейший из королей,Палач, герой парижского пожара,