И еще долго вой его и предсмертные хрипы мешались с хрустом костей и смачным чавканьем крови.

Амальрик стоял, привалившись к стене, не шевелясь, зная, что сейчас настанет его черед. Как завороженный, он следил за рогами огромного оленя-вожака, уверенный, что тот первым бросится на него. В голове не было ни единой мысли. Лишь желание, чтобы кошмар этот кончился как можно скорее. Он мог лишь надеяться, что окажется не таким живучим, как бедняга-волкодав, и умрет быстро.

Но нежить не тронула его.

Он не знал почему. Но, растоптав пса, они стояли недвижимо, застыв, точно часовые; незрячие глаза слепо пялились в пустоту.

Казалось, кукольник ушел, бросив своих марионеток.

Должно быть, их Поводырь не видел, кто пал под копытами чудовищ.

Уверившись, что повержен Амальрик барон Торы, посланник в Аквилонии августейшего короля Нимеда!

Медленно, не решаясь поверить в чудесное избавление, каждый миг ожидая удара в спину, немедиец двинулся прочь, все так же держась за стену.

Пройдя десяток шагов, он оглянулся.

Олени стояли неподвижно, точно вновь обратившись в чучела, и ему показалось, что очертания их тел туманятся и расплываются, теряя четкость.

Впрочем, скорее всего, у него просто мутилось в глазах.

Он оглянулся на мертвого пса.

– Благодарю тебя король Вилер! – прошептал он. – Как несправедливо: твой дар спас мне жизнь, а я отнял ее у тебя. Но пусть душа твоя услышит меня из Небесных Чертогов… Прости меня король, за все то зло, что я причинил тебе и Аквилонии! Теперь я понял, что посеял зло еще большее. Клянусь, король, что исполню то, о чем ты просил, и искореню скверну, возросшую на той земле, что ты безмерно любил!

Он ушел, терзаясь мыслью, что не сумеет похоронить Зверя.

– Что за странная вещица! Вы позволите взглянуть, месьор?

Голос жреца вырвал Валерия из забытья. Не сознавая, что делает, он протянул Орасту талисман. В тот же миг он опомнился, захотел отдернуть руку – но пальцы юноши уже сомкнулись на амулете.

– Оберег Кулла! – восхищенно прошептал Ораст.

– Я не мог и надеяться, что Небо будет настолько милостиво к своему недостойному слуге, что дозволит мне увидеть если и не сам Талисман, то хотя бы его искусную копию.

Он задумчиво повертел в руках золотой диск. Драгоценный метал мерцал в зыбком лунном свете, и казалось, что диск с человеческим лицом, окаймленный солнечными лучами, попеременно прямыми и изогнутыми, соткан из ночного тумана.

Валерий не мог оторвать глаз от него. Амулет притягивал взор, рождал в его мозгу вереницу неясных, миражных образов, участниками которых были не люди, но боги, демоны и странные существа, напоминающие чешуйчатых гадов. Словно искры голубоватого света, вспыхивающие на полированных гранях предмета чудесным образом, воскрешали в его памяти все то, что он когда-нибудь слышал о Валузии.

В его прозрачных глазах мелькали отблески далеких зарниц, пожаров и траурных шествий. Армии сражались посреди мрачного дола. Полузвери-полулюди пожирали трупы, совокуплялись, порождая еще более ужасные создания, а вдалеке рати нежити громили города, чарами наводили безумие на беспомощных людей. По темным улицам, зловеще освещенным багровым пламенем факелов, бродили жуткие фигуры с головами ежей, козодоев, крыс и огромными ножницами вместо рук. Невдалеке псоглавцы раскапывали кладбища и открывали крышки гробов, чтобы вызволить из плена скалящиеся скелеты в полуистлевших саванах. На ветках смоковниц вместо плодов висели человеческие головы, в реке вместо воды текла кровь. Розовые, пенящиеся волны лизали берега из костей, а солнце было черным.

Его вернул к действительности голос жреца.

– Жаль, конечно, что это подделка! Но, разумеется, ожидать, что возродится истинный талисман, давно канувший во тьму веков, было бы слишком большой дерзостью. Как видно, Податель Жизни, Хранитель Горнего Очага не видит среди простых смертных тех, что достойны обладать таким могуществом.

Валерий с удивлением посмотрел на Ораста.

– Мне дико слышать твои слова, жрец! Ты говоришь об Обереге так, будто это величайшая ценность, а не просто фамильная реликвия Антуйского Дома.

Он вырвал у жреца талисман.

– Митра не видит достойных! – передразнил принц восторженный возглас жреца. – Да, я знаю, что эта штуковина может защитить от меча или копья, но и только-то. Никому не ведомо происхождение этой вещицы, но сильно сомневаюсь, что она смогла бы уцелеть со времен Кулла. Да был ли на самом деле этот твой Кулл…

Он и сам не понимал, отчего так набросился на митрианца.

Ораст осторожно прикоснулся к его предплечью.

– Успокойся, принц. Я не хотел тебя задеть своими словами. Да и не в них дело. Ты как-то связан с этим талисманом, ведь правда? Что-то ты сделал такое в своей жизни, что заставляет тебя усомниться в моих словах. Тебе не хочется, чтобы они оказались правдой. Ты желаешь уверить себя, что эта вещь – просто безделушка. И если ты преуспеешь в этом, то твоя мятущаяся душа успокоится. Пусть так.

Он обнял себя за плечи, стараясь превозмочь холод.

– Я отказываюсь от своих слов! Нет Оберега Кулла, есть лишь фамильная реликвия твоих предков. Простое золотое украшение, плод труда безвестного ювелира.

Валерий покраснел. И порадовался, что в камере довольно темно. Не хватало еще, чтобы этот юнец заметил его смущение.

– Ты прав, жрец, – промолвил он глухо, – мне и впрямь хочется убедить себя, что золотой диск не более чем семейная драгоценность. Но не стоит прятаться от правды. Поведай, что известно тебе об этой вещи. Клянусь, я выслушаю тебя до конца. Говори, жрец, не заставляй меня рисовать в воображении своем картины гораздо худшие, чем действительность.

Ораст раздосадовано пожал плечами.

– Право, не знаю, будет ли интересно месьору… Валерий подошел к юноше поближе. Он понимал, что вспышкой ярости обидел этого странного человека, который был для него полной загадкой и, стремясь загладить неловкость, грубовато промолвил:

– Ничего! Впереди бессонная ночь, и добрый рассказ поможет скоротать время. Так что не бойся утомить мой слух. Говори!

– Мне известно гораздо меньше, чем ты думаешь. Все, что я знаю об этом предмете, я почерпнул из книг… – и предотвращая каверзный вопрос своего собеседника, добавил, – …в библиотеке бельверуского монастыря, где я провел отроческие годы.

Как-то раз мне на глаза попался старинный том, написанный неким Адалазием из Рокемалля еще в пятый год от Восшествия Митры. В нем излагалась валузийская легенда о сотворении мира, называвшаяся «Битва при Иокундиаке» и приводились поздние комментарии немедийских жрецов.

Мудрость древней Валузии почти не дошла до наших дней, а воспоминания о ней можно найти разве что в сказках невежественных селян. Насколько мне известно, письменных источников почти не сохранилось, особенно на моей родине, где древние культы истреблялись огнем и мечом.

Поэтому, принц, ты легко можешь представить мое волнение, когда я наткнулся на заплесневелый фолиант. Но, как на грех, он был написан на старонемедийском, и понял я не очень много, но все же того, что мне удалось прочитать, оказалось довольно, чтобы взбудоражить воображение.

Древние мудрецы полагали, что когда наш мир возник на Срединном Столбе Та-Терха – Дома Богов, – его населяли лишь звери, гады, птицы и демоны. Но однажды Богиня Лугов и Полей, Гор и Степей, Черная Кобылица Нантосфельта сошлась с Повелителем Пещер, Демоном Нуаду, и от той греховной связи родились странные существа с безволосыми телами и разными конечностями.

Так появились первые люди, прародители рода человеческого.

Шли эоны.

И род людской основал страну, и страна эта стала называться Ва-Лусия, и столь возгордился мудростью