сказочного единорога распарывал ее лоно!

Она закричала… И его крик раздался в унисон.

Обессиленные, торжествующие, они рухнули на ложе любви.

Нумедидес поднялся с постели и, довольный, потянулся, оглядывая бесстыдно раскинувшееся на простынях обнаженное тело, похожее на огромную морскую звезду. Релата спала, провалившись в забытье, измученная его яростным натиском, – но принц спать не мог. Он, вообще, замечал в последнее время, что сон все чаще бежит его, и лишь крайняя степень утомления позволяла хоть ненадолго погрузиться в блаженную дрему. Однако сейчас он был этому даже рад.

Пожар, бушевавший в душе его, не утоленный даже убийством немедийца, наконец улегся. Мощь Бога- Оленя не распирала его более, излившись потоком огненного семени. Возможно, эта шлюха понесет…

А ведь это кровь у нее на губах так его возбудила! Он и не думал, что получит такое удовольствие. Хотел сперва помучить ее, поизмываться всласть. Ну ничего, на это еще будет время.

Нумедидес начал одеваться. Пожалуй даже, он не станет пока отправлять ее к праотцам, как хотел сперва. Конечно, это было бы самым разумным решением, и первым, что пришло в голову, когда он услышал от немедийца, что Релата жива и скрывается у Валерия.

Подумать только, пренебречь им, Нумедидесом, и возлечь с этим предателем и убийцей! Уже за одно это она заслужила тысячу смертей!

Но теперь все стало на свои места. И пусть ему претило подбирать за кузеном объедки, но у него еще будут женщины. Множество женщин! Достаточно, чтобы утолить ненасытный пыл оленя-самца. Но эта, первая, станет символом его власти. И когда она займет свое место на жертвенном алтаре Цернунноса – он сполна насладится ее сладкой кровью.

А пока пусть живет. От нее еще может быть польза. Набрасывая короткий плащ на плечи, Нумедидес ухмыльнулся, в подробностях представляя, какого именно рода пользу может извлечь из этой красотки.

В дверях он на миг задержался, окидывая прощальным взглядом бледное тело на белых простынях, так похожее на другое тело, точно так же лежавшее у его ног на белом речном песке.

Кровь, подумал он с наслаждением. Кровь и мольбы о пощаде, что может быть прекраснее. Не забыть бы в следующий раз захватить с собой плетку!

Он бесшумно затворил дверь.

Тьма над дворцом неохотно уступала место рассвету, промозглому и серому, и капли росы выступили на камнях, точно пот на челе умирающего. Ночь кончилась.

Ночь еще только начиналась.

Когда Релата пробудилась ото сна, за окном уже был день. Она потянулась, не понимая, почему так мучительно ноет все тело, и откуда эта сладкая истома.

Постепенно воспоминания о прошедшей ночи вернулись, и щеки девушки залились румянцем. Как могла она?! Как посмела?!

И все же вспоминать о том, что случилось между ней и Нумедидесом, было наслаждением. Она принялась в мельчайших подробностях восстанавливать все, что произошло, испытывая при этом стыдливое, болезненное удовольствие. Как он мучил ее! Как терзал! И как хорошо ей было с ним!

Никогда с Валерием ей не было так хорошо.

Никогда к Валерию она не испытывала и тени тех чувств, что питала сейчас к Нумедидесу.

И как она могла презирать принца прежде? Но то было давно – когда она еще не знала его. Но теперь она искупит свою вину перед ним. Она будет нежна и покорна, будет предупреждать малейшие его желания. Она подарит ему блаженство.

Релата не могла сдержать счастливой улыбки. Как чудесно, что принц тоже любит ее! Им будет хорошо вместе. Никто и никогда не осмелится встать между ними!

Жаль только, он ушел, не сказав ни слова. Должно быть, не осмелился тревожить ее сон. Но если бы хоть что-то оставалось на память от него, ей легче было бы дождаться следующей встречи. Наверняка он придет к ней вечером!

Поднявшись с постели, Релата прошлась по комнате, потягиваясь и рассеянно глядя по сторонам. Комната, ставшая такой привычной за эти дни, вдруг показалась совсем чужой. Все здесь напоминало ей о Валерии, но она не желала больше помнить о нем. Надеюсь, принц заберет меня отсюда, подумалось ей.

Внезапно что-то мелькнуло на полу у кресла. Она нагнулась. В руках ее оказался синий кожаный футляр, что держал принц накануне.

Она приоткрыла чехольчик. Что за чудо!

Костяная заколка выпала ей на ладонь, и Релата засмеялась счастливо. Ах, как мил Нумедидес! Он принес ей подарок, еще не зная, как она встретит его, и в порыве страсти совсем позабыл о нем. Как славно, что она его нашла! Непременно вечером нужно будет поблагодарить его.

Она осторожно повертела в пальцах заколку. Прелестная вещица! Никогда прежде ей не доводилось видеть ничего подобного. Должно быть, ювелир исполнил это на заказ.

Заколка напоминала внешне то ли рыбью кость, то ли шип. Плоская, заостренная книзу, украшенная черно-красными разводами, она напоминала миниатюрный кинжал. Костяное навершие было резным, но узор был столь тонок, что, как ни напрягала Релата глаза, деталей было не разглядеть. Кажется, мастер изобразил двоих: один лежал (это было нечто вроде гарды), другой же склонялся над ним, и фигурка стоящего человека служила крохотной рукоятью. Должно быть, мужчина и женщина, догадалась Релата.

Тонкие пальчики скользили по костяной безделушке, розовый ноготок царапал резные фигурки. Никогда прежде у нее не было столь искусно сделанного украшения! В Амилии отец покупал ей лишь медные шпильки для волос, грубые, как те, что носят крестьяне, и если бы не драгоценности, оставшиеся от матери, среди сверстниц в столице она ощущала бы себя нищенкой.

Но теперь у нее будет все, чего душа пожелает!

Она подумала, что непременно скажет Нумедидесу, чтобы заказал для нее еще таких, хотя бы дюжину.

Но прежде всего он должен видеть, что она по достоинству оценила его подарок.

Релата подхватила тяжелую косу и, небрежно скрутив ее узлом на затылке, принялась примериваться, куда лучше воткнуть заколку. Разумеется, придется пока воспользоваться и другими, попроще, но эта должна быть самой заметной…

Внезапно рука ее застыла. Релата отложила безделушку.

Нет! Он же не подарил ей ее. Кто знает, возможно, такое самовольство не придется ему по вкусу. Не лучше ли сделать вид, что ничего не заметила. Пусть приподнесет ей заколку сам. А она уж сумеет изобразить радость и удивление!

Релата задумалась. Тонкие пальчики продолжали вертеть украшение.

Такая красивая вещица! Невозможно отложить ее! Ну хотя бы разок – просто примерить… Релата позвонила в колокольчик.

Цинтия немедленно откликнулась на зов.

– Подать вам умыться, госпожа? – осведомилась она с поклоном. – Какое платье вы пожелаете надеть сегодня?

Но Релата не слушала ее.

– Поди сюда, – подозвала она служанку. Та приблизилась.

– Смотри. – Релата протянула ей заколку. У Цинтии округлились глаза.

– Что за чудо! – выдохнула она восхищенно. Релата победно улыбнулась.

– Да. Это подарок принца. Так что заплети мне волосы и посмотрим, как она мне подойдет.

Служанка, не теряя времени, принялась расчесывать густые волосы госпожи.

Старательно подбирая прядки, она уложила их в сложную прическу, выпустив несколько локонов на висках и на затылке. Тяжелые медовые косы сверкали на солнце, точно на голову Релаты возложили золотой венец. Красуясь, она взглянула на себя в зеркало.

– Так. А теперь заколку. Вот здесь. Чтобы было видно. Улыбаясь от удовольствия, служанка осторожно, двумя пальцами, взяла костяной кинжальчик и, примериваясь, поднесла к прическе. Вот здесь будет в самый раз! Она воткнула заколку в пышную прическу.