блестящее брюхо Торна; бархатистые крылья дракона закрывали, ка­залось, полнеба; он медленно, плавно, чуть покачиваясь, опускался на землю, точно лист с дерева.

Уходя от лап Торна, Эрагон нырнул в сторону, откатил­ся за шатер и больно ударился плечом о какой-то камень.

Красный дракон еще в полете вытянул вперед правую лапу, мощную и узловатую, как ствол дерева, и подхватил с земли их обоих — Муртага и Насуаду. Когти его при этом, коснувшись земли, успели вырыть яму в несколько футов глубиной.

Затем Торн победоносно взревел и, оглушительно хлопая крыльями, взмыл в небо и стал быстро удаляться от лагеря.

Сапфира, разумеется, тут же бросилась в погоню, хотя кровь ручьями текла по ее телу и лапам из ран, оставлен­ных зубами и когтями Торна. Она летела быстрее, чем Торн, но даже если бы она его и настигла, Эрагон предста­вить себе не мог, как она сумеет вырвать из его когтей На­суаду, не поранив или даже не погубив ее при этом.

Мимо него, точно порыв ветра, промчалась Арья. Она вскочила на груду пустых бочек и подпрыгнула так высоко, как даже эльф не смог бы подпрыгнуть без помощи, и успела схва­тить Торна за кончик хвоста, повиснув высоко над землей.

Эрагон невольно шагнул вперед, желая остановить ее, но, разумеется, не успел. Он выругался, прорычал: «Аудр!», и заклятие тут же подбросило его в небеса.

Чувствуя себя выпущенной из лука стрелой, Эрагон тут же воззвал к помощи Глаэдра, и старый дракон поделился с ним своей энергией, иначе он попросту вскоре рухнул бы на землю. Эрагон сжигал подаренную ему энергию без оглядки, не заботясь о том, насколько она ценна; им владе­ло одно лишь желание — нагнать Торна, прежде чем с Насуадой или Арьей случится что-то ужасное.

Пролетая мимо Сапфиры и обогнав ее, Эрагон увидел, что Арья карабкается вверх по хвосту Торна, правой рукой цепляясь за шипы, росшие у него вдоль хребта, и используя их как ступеньки. Левой рукой она втыкала копье Даутхда­эрт в тело Торна и, опираясь на него, взбиралась все выше по извивающемуся телу дракона. Торн, изворачиваясь, пы­тался схватить ее зубами, точно лошадь надоедливую муху, но достать не мог.

Тогда красный дракон, сложив крылья, поджав лапы и прижав к груди свой драгоценный груз, вошел в штопор и стремительно понесся к земле. Для Арьи эта спираль должна была стать поистине смертоносной. Копье вы­скочило из тела Торна, а сама Арья вытянулась под углом к нему, одной лишь правой рукой уцепившись за шип у дракона на спине — той самой слабой рукой, которую она так сильно поранила в катакомбах под Драс- Леоной.

И вскоре пальцы ее не выдержали и разжались. Она стала падать, раскинув в стороны руки и ноги подобно спицам колеса. Заклятие, несомненно, еще действовало, потому как ее вращательное падение замедлилось, и она как бы повисла в ночном небе, медленно паря над землей и освещаемая слабым сиянием Даутхдаэрта, который по-прежнему сжимала в руке. Арья казалась Эрагону огром­ным зеленоватым светлячком, блуждающим во тьме.

Торн взмахнул крыльями и, описав петлю, ринулся следом за нею. Арья быстро глянула в сторону Сапфи­ры и повернулась к Торну лицом. Смертоносный огонь сверкал в оскаленной пасти Торна, а через мгновение це­лый вихрь всепоглощающего пламени вырвался у него из­нутри, скрыв Арью из виду. Эрагон был от нее всего в пя­тидесяти футах — достаточно близко, чтобы страшный жар опалил и его щеки.

Вскоре пламя опало, и снова стал виден Торн. Резко раз­вернувшись и чуть ли не пополам согнув свою огромную тушу, он явно намеревался продолжить свой путь, но напо­следок с такой силой и скоростью взмахнул хвостом, метя его концом в Арью, что вряд ли она успела бы уйти от удара.

— Нет! — крикнул Эрагон и почти сразу услышал страш­ный треск — это драконий хвост ударил по Арье.

Она отлетела куда-то во тьму. Копье Даутхдаэрт выпа­ло у нее из рук и, описав в воздухе арку, полетело на землю, испуская слабое сияние; потом оно превратилось в едва за­метную светящуюся точку и вскоре совсем погасло.

Эрагону показалось, что грудь его стиснули желез­ными оковами, не давая дышать. Торн явно уходил от по­гони, хотя Эрагон еще мог бы, наверное, попытаться его догнать, если бы Глаэдр дал ему еще немного своих сил. Од­нако связь с Глаэдром становилась все слабее, а в одиночку Эрагон не мог даже надеяться одолеть Торна и Муртага, тем более высоко над землей, тем более зная, что Муртаг имеет в своем распоряжении мощь десятков Элдунари.

Он выругался, прекратил действие заклятия, несшего его по воздуху, и нырнул головой вперед следом за Арьей. Ветер выл и свистел у него в ушах, рвал волосы и одежду, леденил кожу на щеках, заставлял жмуриться. Какое-то крупное насекомое на лету врезалось ему в лицо; удар был таким сильным, словно в Эрагона выстрелили камешком из пращи.

Эрагон мысленно поискал Арью и почувствовал слабые проблески ее сознания где-то внизу, во тьме. Вдруг прямо перед ним мелькнула стрелой летящая к земле Сапфира; ее чешуя матово поблескивала в свете звезд. Перевернув­шись на спину, она показала Эрагону какой-то маленький темный предмет, зажатый у нее между передними лапами.

Резкая боль — вот первое, что почувствовал Эрагон, снова коснувшись сознания Арьи; а затем погасло и его собственное сознание. Какое-то время он вообще ничего не чувствовал, потом в сознание его пробился голос Сап­фиры: «Она у меня, маленький брат». Он очнулся, сказал: «Летта!»,. прекращая действие заклятия, и тут же сно­ва уставился в небо, ища глазами Торна, но увидел лишь звезды и непроглядную черноту вокруг. Где-то на востоке, правда, еще слышалось затихающее вдали хлопанье мощ­ных драконьих крыльев, а потом все стихло.

Только тут Эрагон окинул взглядом лагерь варденов и пришел в ужас. Полоски огня, оранжевого и неяркого, все еще змеились в кромешном дыму. Сотни палаток были сломаны или сожжены; в них сгорели и многие люди, а кое-кого Торн с Сапфирой во время своей яростной схватки попросту растоптали. Жертв этого нападения было очень много — ведь немало варденов успели убить и солдаты, за­стигнув их врасплох. Во рту Эрагон чувствовал вкус пепла. Его трясло. Слезы гнева, ужаса и отчаяния туманили глаза. Арья была серьезно ранена — возможно, даже мертва. На­суада исчезла, плененная Муртагом. Вскоре она окажется в руках самого умелого палача и мучителя — Гальбаторикса.

Эрагона охватила полная безнадежность.

Как же им теперь продолжать свою борьбу? Разве смо­гут вардены по-прежнему надеяться на победу, когда Насуада исчезла и некому вести их за собой?

Увидев, что Сапфира опустилась на землю, Эрагон ринулся мимо нее туда, где она аккуратно уложила на траву Арью.

Эльфийка лежала лицом вниз, без движения, словно мертвая. Но когда Эрагон перевернул ее, она открыла гла­за и прерывающимся шепотом спросила:

— Торн… Что известно о Торне?..

«Ему удалось уйти», — мысленно сообщила ей Сапфира.

— А… Насуада? Вы ее спасли?

Эрагон опустил глаза и покачал головой.

Печаль окутала лицо Арьи. Она закашлялась, помор­щилась и попыталась сесть. Из уголка рта у нее стекала струйка крови.

— Подожди, — сказал ей Эрагон. — Не двигайся пока. Я поищу Блёдхгарма.

— В этом нет необходимости. — Арья сильно оперлась о его плечо и рывком поднялась на ноги. Но когда она вы­прямилась во весь рост, у нее явно перехватило дыхание от боли в истерзанных мышцах. Эрагон видел, как старатель­но она пытается скрыть эту невыносимую боль. Она даже попыталась его успокоить: — Ничего страшного. Я только побилась сильно, но у меня ничего не сломано. От самых