— Скорей! — взревел Роран, оглядываясь на ургалов.

Когда те подбежали ближе, он отскочил в сторону, обеспечивая им как можно больше свободы для действий. Куллы принялись молотить Барста своими дубинками, по очереди нанося ему чудовищные удары, но магическая за­щита сдерживала даже их натиск. Впрочем, это куллов не останавливало, и они продолжали дубасить Барста.

Коты-оборотни и эльфы собрались вокруг Рорана. У них за спиной его воины и те, кого привел с собой Джор­мундур, продолжали сдерживать напор солдат.

Рорану уже начинало казаться, что им так и не удаст­ся разрушить магическую защиту Барста, но тут один из куллов издал торжествующий вопль, и Роран увидел, что его топор пробил-таки нагрудную пластину Барста и за­стрял в ней.

— Еще удар! — заорал Роран. — Давай! Убей его!

Кулл снова замахнулся топором, и в эту минуту Нар Гарцвог с размаху опустил окованную железом дубинку на голову Барсту.

Роран, собственно, увидел лишь мелькнувшую дубин­ку, а потом услышал глухой удар: дубинка ударила по щиту Барста, которым тот успел прикрыться.

«Черт побери!»

Прежде чем ургалы смогли вновь броситься в атаку, Барст успел перекатиться на живот и рубануть по право­му колену одного из куллов. Тот взревел от боли, отскочил назад и как бы разорвал плотное кольцо куллов, обступив­ших Барста.

Но к ургалам тут же присоединились двое эльфов, вновь окружив врага, и Рорану даже показалось, что им вот-вот удастся его скрутить.

И вдруг один из эльфов — это была эльфийка — взлетел в воздух со свернутой под странным углом шеей. А один из куллов рухнул на бок, что-то крича на своем языке. Из его левого предплечья торчал острый обломок кости. За­тем злобно зарычал Нар Гарцвог и отскочил в сторону; в боку у него была дыра размером с кулак, и оттуда ручьем лилась кровь.

«Нет! — подумал Роран, холодея. — Это не может так за­кончиться! Я этого не допущу!»

С криком он бросился вперед, проскользнув между дву­мя ургалами-гигантами, и едва успел разглядеть Барста — окровавленного и разъяренного, со щитом в одной руке и мечом в другой, — когда тот, взмахнув щитом, ударил им Рорана в левый бок.

У Рорана перехватило дыхание, небо и земля завер­телись перед глазами, и последнее, что он почувствовал, как его голова в шлеме с силой ударилась о булыжную мостовую.

Земля под ним продолжала двигаться, даже когда сам он, откатившись в сторону, остановился.

Несколько мгновений он полежал, тщетно пытаясь вздохнуть, потом наконец ему это удалось, и он, набрав в легкие воздуха, подумал, что никогда еще не испытывал большего наслаждения. И почти сразу тело его пронзила такая боль, что он невольно взвыл. Левая его рука совер­шенно онемела, а прочие мышцы и сухожилия буквально во всем теле горели от невыносимой боли.

Он попытался заставить себя встать, но снова упал, уже на живот. Слишком сильной оказалась боль, слишком силь­но кружилась голова. Перед носом он видел осколок желто­ватого камня, пронизанный кольцевидными вкраплениями красного агата. Некоторое время он тупо смотрел на этот камень, задыхаясь, и без конца повторяя про себя одно и то же: «Я должен встать. Должен встать. Должен встать…»

Потом предпринял еще одну попытку. Но левая рука действовать отказывалась, и ему пришлось опираться только на правую. Однако он все же сумел подтянуть под себя ноги и медленно подняться; его била дрожь, он не мог нормально дышать и делал лишь крошечные поверхност­ные вдохи.

Выпрямившись, Роран ощутил жуткую боль в левом плече: казалось, в сустав ему воткнули раскаленный до­красна нож. Плечо было вывихнуто, а от щита, прикре­пленного к левой руке, вообще ничего не осталось, кроме осколка доски, по-прежнему державшегося на ременной петле.

Роран повернулся, ища глазами Барста; тот находился в тридцати шагах от него, почти невидимый под сворой котов-оборотней, яростно рвавших его когтями и зубами.

Довольный тем, что коты еще хотя бы на несколько се­кунд полностью отвлекут внимание Барста, Роран решил заняться вывихнутым плечом. Хотя и не сразу, ему все же удалось вспомнить, чему мать учила его в раннем детстве. Отшвырнув жалкие остатки своего щита, он пробормотал, словно повторяя вслух ее указания:

— Сожми кулак. — И сжал левую руку в кулак. — А те­перь согни руку так, чтобы кулак смотрел вперед. — И это он ухитрился сделать, хотя больно было ужасно. — Теперь как бы выверни руку наружу, от себя… Роран пронзительно вскрикнул, выругался, в плече что-то хрустнуло, мышцы и сухожилия натянулись так, словно вот-вот порвутся, но он все продолжал выворачивать руку, сжимая кулак, и че­рез несколько секунд плечо с треском встало на место.

Облегчение наступило моментально. Во всем теле по-прежнему чувствовалась боль — особенно в нижней части спины и ребер, — но Роран, по крайней мере, снова мог пользоваться рукой, не теряя сознания от боли.

И он снова посмотрел в сторону Барста.

И увидел такое, что у него снова перехватило дыхание, а к горлу подступила тошнота.

Барст стоял в кольце мертвых котов-оборотней. Кровь стекала с его зазубренной изломанной нагрудной пласти­ны; булава, которую он, видно, успел подобрать, была вся облеплена комками окровавленной шерсти. Лицо Барста покрывали глубокие царапины, правый рукав кольчуги был оторван, но в остальном он казался целым и невреди­мым. Немногие оставшиеся в живых коты вели себя осто­рожно и старались к нему не приближаться; Рорану даже показалось, что они вот-вот развернутся и побегут прочь. За спиной у Барста лежали тела кулла и эльфов, с которы­ми он сражался до этого. Все воины Рорана, похоже, куда-то исчезли, потому что вокруг он видел только солдат Им­перии в алых туниках, которым не терпелось узнать, чем закончится это сражение.

— Застрелите его! — крикнул Роран, но его, похоже, ни­кто не слышал.

Барст, однако, его заметил и стал неторопливо к нему приближаться.

— Ну что, Лишенный Молота! — проревел он. — Ты мне головой за это ответишь!

Роран, заметив на земле чье-то копье, быстро накло­нился и поднял его. И тут же все поплыло у него перед гла­зами. Но он не сдавался.

— Посмотрим, как у тебя это получится! — крикнул он в ответ. Но голос его прозвучал глухо, а в голове крутились лишь мысли о Катрине и их будущем ребенке.

Затем один из котов-оборотней — в данный момент он принял обличье маленькой седоволосой женщины ростом Рорану по локоть — выбежал вперед и ударил Барста кин­жалом в бедро, нанеся ему глубокую резаную рану.

Барст зарычал и резко повернулся к коту, но тот уже от­скочил, злобно шипя. Барст выждал несколько секунд, что­бы убедиться, что кот — а может, разъяренная старуха — не кинется на него снова, и продолжил свое неторопливое шествие в сторону Рорана; теперь он сильно прихрамывал, ему мешала только что нанесенная рана, из которой силь­но текла кровь.

Роран облизнул губы, не в силах отвести взгляд от при­ближавшегося к нему врага. У него было только одно ко­пье, не было даже щита. Он не мог убежать, не мог надеять­ся, что окажется столь же силен, как его противник. И не было рядом с ним никого, кто мог бы ему помочь.

Ситуация была совершенно безнадежная, но Роран по-прежнему не желал признавать поражения. Однаж­ды он уже сдался, но больше такого допускать был не на­мерен, даже если разум станет твердить ему, что гибель неизбежна.

Барст бросился на него, и Роран ударил его острием ко­пья в правое колено в отчаянной надежде, что ему вдруг повезет и он сумеет как-то обездвижить противника. Но Барст по-прежнему был неуязвим; отразив удар копья бу­лавой, он замахнулся ею на Рорана, и тот, заранее предпо­лагая, что так и будет, успел все же — хоть и с трудом пере­ставлял ноги — отшатнуться. Булава, точно мощный порыв ветра, просвистела в каком-то дюйме от его щеки.

А Барст мрачно оскалился и собрался уже нанести сле­дующий удар, когда вдруг сверху на него упала странная тень. Он поднял глаза, и белый ворон Имиладрис молни­ей упал с небес, вцепившись когтями ему в лицо. Яростно вереща, ворон терзал физиономию Барста, а потом Роран с изумлением услышал, как ворон